Более высокое здание на Воронежской оказалось не менее, если не более бомжовским. Но больше искать было негде, и они вошли в единственный подъезд следом за дворником в оранжевой жилетке, решив, что не Багра, так хоть кого-нибудь убьют.
Замок слетел после пары выстрелов. Ворвавшись, к собственной радости, как ни удивительно, всё-таки в логово, натурально, Миная, боевики застали сладкую парочку за самым интимным занятием: мастер гейского секса говнописатель и быдлоблоггер Эдуард Багиров как раз прописывал свой гнилой азербайджанский болт в уютненьком тёплом и нетесном московском дупле несведущего ведущего и такого же говнописателя.
— Я буду жить только с тобой в твоей прекрасной квартире! — обещал коварный уродец в паузах между громкими страстными стонами, из-за которых партнёры даже не услышали выстрелы. К тому же с плазменного экрана, висевшего на стене напротив кровати с совокуплявшимися содомитами, через колонки, включённые на полную громкость, Андрей Анатольевич Орлов читал свой новый стих:
— Мой друг, на каждом повороте
Меня подбрасывало вверх;
Я научился лучше всех
Ста асанам в своём полёте!
— Заткни его, не люблю Орлушу! — проорала Миссис просьбу своему парню.
Мистер ГО кивнул и выхватил из-за пояса сай. Прицелившись, МГО повторил свой памятный бросок в Билана, разбив символическое табло: умело пущенное в полёт недрогнувшей рукой оружие влетело точно в глаз поэта. Телевизор и пиит тут же послушно заглохли. Минаев оглянулся, чтобы выяснить причину внезапно возникшей тишины, и заметил гостей. Резко дёрнувшись, он соскочил с члена Багирова.
— А-а-а!!! ты мне член сломал!!! — завопил Эдик как резаный. Он до последнего момента засовывал свой прибор в сраку Сергея, закрыв глаза и мечтая о том дне, когда Минаев пропишет его в своей квартире. В глазах азера вместе они стали бы настоящей писательской семейной парой. Армену пришлось бы смириться и жить с этим, если он действительно любит Эдичку, а Тимати... Тимати всё равно был белым нигером.
К слову, о нигерах. Достав ствол, Обама метким выстрелом к хуям отстрелил Багирову сломанный орган. Кровь залила постель — месячные доказали, что Багиров не беременен. Из туза Эдуарда Исмаиловича выпал жирный чёрный кусок кала. Окончательно давший ёбу от боли азербот схватил своё говно и прижал к груди:
— Моя доча! Не смейте трогать ребёнка! Это моя доченька от великого певца и танцора!!!
Кал жирно размазывался по дрищёвым сиськам алкоголика и писателя.
Минаев в полном шоке косился то на отстреленный хуй в углу, то на группу вошедших, то на Багирова, вымазанного в собственных нечистотах.
Между тем Обама увидел книжный шкаф, целую полку на котором занимало полное собрание говновысеров хозяина квартиры. Держа хуесосов на мушке, Гриша Кулачников двумя пальцами взял с полки «Духless» и брезгливо швырнул книжку в рожу автору со словами:
— Верни мне мои деньги, сучёнок! Я повёлся на рекламу и купил такой же точно кусок говна, что сейчас в руках у твоего ёбаря!
Минаев судорожно натянул трусы, поднял с пола брюки. С трудом нащупав трясущимися руками в кармане кошелёк, отсчитал, поплевав на обдроченные пальцы, требуемую сумму, щедро добавив от себя лично — видимо, за моральный ущерб.
Обморок снял свой рюкзак и извлёк оттуда верёвку с пилой, положив вместо них книжку, отлетевшую рикошетом от писательского ебала — он понял, что с ней сделает.
Узников любви и пленников ненависти надёжно связали (Багирова, чтобы не так вонял, запеленали как младенца), затем ребята стали «ыудиться с Багром», как определил импровизированное соревнование по селфи с беспомощным связанным Эдиком старый поклонник Пелевина Мистер Обморок. Победителем считался тот, на чьём селфи удачнее всего будет запечатлён в Вечности момент нанесения удара рукой, свободной от девайса, по ненавистной опухшей морде. Лучше всего селфи вышло у Жиробас.
Сделав это важное дело, «Они» решили, что можно начинать веселиться. Двуручной дедовой пилой Мистеры ГО и Обама быстро распилили ногу Багирова вдоль — от стопы до середины бедра.Чтобы не сильно орал, засунули ему труселя Сергея глубоко в глотку. По окончании «распила» багировской собственности Миссис Жиробас взялась руками за торчавшие голые азербайджанские кости и потянула их в разные стороны. Багиров хныкал, оплакивая разом и проёбанную квартиру, и проигранную жизнь, и свой хуй, и свою родину. Кровью пидараса ребята вымазали все стены в квартире, нарисовав от души серпов с молотами, пентух и свастонов. На фоне такой красоты гости Минаева с Багировым сделали ещё одно, на этот раз групповое селфи.