Отпилив затем гондону без болта и ноги той же пилой голову, её положили в рюкзак. Тело также распилили и разложили по пакетам.
Минаев сперва молчал, так как его хлебало было завалено обосранными трусами теперь уже покойного азера, но после того, как к его стопам откатилась окровавленная голова его любовника и уставилась вмиг обессмыслевшим взором прямо в душу, Сергей замычал, заёрзал и задёргал ногами. Чтобы козлина не выёбывался, пришлось как следует стукнуть рукояткой пистолета по вые — и сразу стала ясна этимология этого устаревшего слова. Погрузив куски Багирова (кроме пениса, который побрезговали трогать) и вырубленного Минаева в джип, ключи от которого оказались в штанах Сергея, бригада поехала со всем грузом на стройку комплекса «Москва-Сити». За рулём сидел Обама.
Пара небоскрёбов всё ещё возводилась, и на подхвате там работал один таджик, знакомый Гриши, некогда помогавший строить здание столовой в автобусном парке, где работал Обама. Так как заплатили таджику вовсе не таджикскими сомони, а баксами покойного, то он всё понял. Позвонив по мобильному оператору подъёмного крана по имени Ахмет, он сказал всего одно слово:
— Поднимай!
Прицеплённого штанами за крюк уже пришедшего в себя Сергея подняли на уровень самой высокой из башен комплекса, после чего опустили на землю. Минаев получил массу впечатлений. Уже на земле, резко дёрнув за крюк, пидору порвали штаны, окуда выпало вонючее говно.
Несчастного засранца прикрыли к ебеням с помощью того же крана (Ахмет уже знал сумму, которая ему причиталась) тяжёлой строительной плитой, из-под которой тут же полилась красно-жёлтая празднично выглядевшая жидкость. Также из-под плиты торчала минаевская обувь, и МГО, взглянув на неё, решил снять трофейные, говоря лагерным языком, прохоря — уж больно знатные они были у покойного!
Забегая вперёд, отметим, что Багиров тоже кроме своих книжек оставил этому миру ещё кое-что, а именно — свою гнилую елдяру, которая с тех пор является самой важной мусульманской реликвией. К залупени присоединили биобатарейки, и если засунуть святыню в пизду, то говорят, что она лечит бесплодие в самой тяжёлой стадии, и даже одна бабка ста семи лет родила с её помощью девочку.
Всё же остальное, что оставалось от бренного тела азербота, вместе с останками Минаева, что соскербли, когда подняли плиту, отвезли на мусорную свалку неподалёку от Шереметьева к кочегару Мише Кондратьеву, где сожгли в мусороперерабатывающей печи. В ту же самую печь МГО кинул и «Духless». Теперь уже Минаев никогда не будет «LIVE».
Впрочем, вскоре появилась похожая программа, само собой, уже без Багирова или Минаева. Она называлась «Овтсежоб LIVE», и пидоров туда не звали.
Эпилог
«Ну вот мы и приехали!» — подумал Лимонов.
Хлопнула дверь «Волги», и Эдуард Вениаминович упал на заднее сидение машины.
— Дед, куда едем? — хмуро поинтересовался один из охранников, отзывавшийся на кликуху «Панк».
— Как — «куда»? — вопросом на вопрос ответил Лимонов. — Домой.
Взвизгнув тормозами, автомобиль покатил по московским улицам.
«Старенькая машина. Многое на её век пришлось», — думал Лимонов, разглядывая мелькавшие за окном улицы.
— Парни, у магазина остановите! — Эдуард хлопнул по плечу водителя. — Я вина хочу взять. Сегодня день тяжёлый был.
— Ничего, Дед, не прыгай — сами возьмём!
«Волга» продолжала свой путь по Москве. Минут через пять она остановилась у магазина.
— Как всегда? — спросил Панк.
— Да. Красного. Возьми бутылки три.
Охранник скрылся в дверях магазина.
«Умный любит ясненькое, а Эдик любит красненькое!» — мелькнула в голове глупая мысль.
— Парни, брякнете со мной?
— Нет, Дед, какое там!
«Сам же запретил им, а тут спрашиваешь! На вшивость, что ли, проверяешь?»
— Вот ваше вино, Эдуард Вениаминович! — сказал Панк, протягивая пакет.
— Вы тоже, парни, хлопнете почуть! — по второму разу сказал Лимонов. — Собрание тяжёлое было.
«И моя эпоха закатилась», — мысленно добавил Эдуард.
— Ладно, ребзя, как хотите! — пакет с вином был бережно уложен на заднее сидение.
«Устали мои парни. А я приеду, грохну пару бокальчиков».
Автомобиль с пока ещё вождём нацболов катил по Москве. Эдуард задремал.
— Приехали, Дед! — дипломатично похлопал по плечу водитель.
— Спасибо, парни! Вот я и дома. На этаж поднимусь сам.