— Эдик, Эдик... — звал перепуганный Тимати. Эдуард проснулся.
— Что случилось? — спросил Багиров.
— Ты причитал во сне, мне стало страшно, — объяснил Тимур Юнусов.
«Чёрт, приснится же такая херня! Это, наверно, от вчерашней палёной водки... или от татарско-еврейского болта!» — подумал Эдуард, чётко ощущая на лбу мерзостный липкий пот.
— Забей, дружище! — собравшись с духом, наконец сказал «Гастарбайтер». — И лезь-ка под одеяло!
Глава VII
Елена распустила пучок жидких волос, изрядно тронутых сединой, и посмотрела на себя в зеркало. При слабом отблеске свечей она казалась себе вполне ничего. Свет сглаживал морщины не хуже фотошопа. Начало конца? Конечно, уже не сорок пять, но всё ещё ягодка. Она выпятила тонкие губы и подвела их ярко-алой помадой. Можно было бы, конечно, сделать ботекс, но, вероятно, общественность не поймёт. Была бы она ещё какой-нибудь пигалицей, а тут — блюстительница нравственности всея Руси и окрестностей.
Она курила сигарету в тонком мундштуке, придирчиво рассматривая собственное тело. Облака дыма обволакивали её сомнительные прелести. Грудь уже не та, где-то в районе пупка болтается. На животе растяжки, после рождения двух детей это немудрено. Кожа сморщилась и пошла пятнами, но в темноте этого совсем не видно. Эх, если бы на ощупь она была подобна тому же гладкому шёлку, что и лет сорок назад!
Елена Борисовна с трудом влезла в чёрные кружевные трусы. Она пожалела, что опять забыла побрить «линию бикини» — теперь на это не осталось времени. С корсетом пришлось повозиться, да и то он уже не застёгивался на все петли как раньше. Елена запихала свои обвисшие бурдюки в фирменный бюстгалтер с пуш-апом. Всё сплошь чёрное кружево. Стильный минимализм.
Да, в одежде она однозначно смотрелась лучше, пусть сетчатые чулки и не скрывали её целюлита, делая ноги похожими на перетянутую сеточкой говядину.
Елена Борисовна села за стол и стала ждать. На фарфоровом блюде лежал мёртвый поросёнок с яблоком во рту и смотрел на женщину своими глазами-оливками, в которых отражался блеск свечей. Елене стало скучно и она налила себе бокал красного игристого. Очень приятно ждать человека, который всё равно придёт.
Они так долго к этому шли. Годы переглядываний и шуток в курилке, затем месяцы страстных СМС-переписок, полных смайликов и многоточий. Ему стоило лишь улыбнуться разок, как престарелое чёрствое сердце, треснув, потекло. То, что происходило, заставляло Елену Борисовну заливаться неловкой краской, словно девственницу из ПТУ, встретившую свою первую любовь. И теперь она решила дать ему доступ к телу, что была просто обязана сделать приличная женщина после походов по ресторанам, кино и цветов с конфетами. Именно так и должна была развиваться любовь в её понимании.
Для женщины её возраста заполучить «молодого» любовника было ой как не просто, поэтому в Виталика она вцепилась железной хваткой.
Дверной звонок запел птичьей трелью. На пороге стоял Виталик. Немного смущаясь, он протянул Елене Борисовне огромный букет алых роз, которые она так любила. Жаль только, что муж уже лет двадцать не дарил ей цветы. «В гроб подарю», — отшучивался он. Но теперь старый хрыч был в командировке, и Елена могла расслабиться.
— Леночка, это тебе! — сказал пухлый рыжеватый Виталик, улыбаясь сквозь очки.
По его глазам пробежала слабо скрываемая похоть. Елена кожей почувствовала этот нескромный раздевающий взгляд.