С потухшим взором Игорь кивнул головой.
— Как он погиб?
— Кто-то разбил ему голову.
Игорь не стал уточнять, что череп собачки был раскроен надвое. Он и так сказал гораздо больше, чем хотел и, чем было нужно.
Вопреки его ожиданиям, Юля восприняла неприятную новость достойно, с полным самообладанием. Мужественнее, чем он сам.
Может, и правду говорят, что женщины черствее мужчин?
Он вспомнил, как читал где-то, что палачами в НКВД были, в основном женщины, так как у мужчин нервная система не выдерживала вида пыток, и они сходили с ума.
Неужели, правда?
Ведь с виду они — такие хрупкие, нежные. Актрисы, одним словом. А внутри, если покопаться, коварные, хитрые, жестокие.
Ну и мысли.
Игорь даже головой мотнул, чтобы отогнать наваждение. Точно крыша съезжать начинает. Вместо того чтобы радоваться, Юлиному самообладанию, выдумывает, черт знает, что.
Все объясняется гораздо проще. Проснувшийся материнский инстинкт создал своеобразный барьер, подавил неприятные эмоции, дабы уберечь здоровье будущего ребенка.
— Ты его спрятал? — голос жены дрогнул, он увидел взблеснувшие в уголках глаз слезинки, и от сердца немного отлегло.
Она так и спросила — «спрятал»?
Не похоронил, не закопал. Мягче звучало, обыденнее, не так трагично.
— Да, — ответил лаконично.
— Нужно могилку сделать. Я туда буду цветочки приносить…
— С ума сошла, зачем? — не сдержался Игорь, но Юля уже сама поняла, что сморозила глупость.
— Как думаешь, кто это мог сделать?
— Не знаю. Скорей всего, кто-то из местных. Хотели что-то потянуть со двора, а собачка подняла шум.
— Может, милицию вызвать?
— Бесполезно, — Игорь был рад, что разговор вошел в деловое русло. — Что мы им скажем: убили любимую собачку? Они нас же и оштрафуют за ложный вызов.
— Игорюнчик, если это — просто воры, то мне бояться нечего. Они ведь трусливые и сами всего боятся. Днем они сюда не придут. А ночью мы вдвоем будем сторожить, чтобы отогнать их раз и навсегда.
Игорь снова поразился практической хватке жены. Такая мысль должна была прийти в голову ему, и именно он должен был ее озвучить.
— Ты и, правда, не боишься.
— Боюсь, — призналась Юля. — Только ты за меня не беспокойся. Я буду очень осторожной. В случай чего, закроюсь в доме. Сюда-то они точно не полезут. А на крайний случай у меня кочерга есть. Сумею за себя постоять. Я ведь, страх, какая храбрая!
Она даже попробовала улыбнуться.
Весь день на работе Игорь чувствовал себя, словно на иголках. Беспокойство за жену и невозможность позвонить ей угнетали. Он хотел отпроситься раньше, но не получалось. Редактор отправил на нудное заседание в горисполком, где, вообще, пришлось выключить телефон.
А если Юле нужна помощь?
Вдруг, что-то случилось?
Нет, нельзя думать о плохом.
Мысль — материальна. Она способна притягивать негатив…
Едва дождался окончания заседания, первым выскочил в коридор, включил мобильник. Тотчас пришла «эсемеска» о пропущенном звонке.
Правда, не от Юли.
От сердца немножко отлегло. Звонила мама.
— Здравствуй, сыночек, — услышал знакомый заунывный голос, самой интонацией свидетельствующий о том, как все вокруг и везде плохо, — Я тебе звонила несколько раз, почему ты не поднимал трубку, почему у тебя выключенный телефон. Мне уже всякие мысли в голову лезут. Время сейчас, сам знаешь, какое. А у тебя — такая работа…
— Мама, я в горисполкоме на заседании… — на эту тему мать могла говорить часами, так же, как часами могла рассказывать о том, что ей не повезло с невесткой.
Сейчас выслушивать ее жалобы было некогда. И место не подходящее, и настроение не соответствует.
Мать немного помолчала. Даже через трубку, ощущалось, что — обиженно.
— Игоречек, сыночек, ты должен немедленно ко мне приехать.
— Мама, я не могу! Давай — завтра.
— Сыночек, мне очень плохо, у меня всю ночь хватало сердце, у меня давление — двести двадцать. Я так за тебя волнуюсь. Ты ведь у меня — один. Мне так горько, больно, обидно, что тебе досталась такая судьба. Видишь, как плохо, что ты меня не слушался. А теперь… Игорь, нужно, чтобы ты понял, что в жизни для тебя есть только один родной человек. Только твоя мама. Лишь она одна желает тебя добра. Все остальные только используют тебя, ищут выгоду, требуют, чтобы ты горбился, тратил собственное здоровье, чтобы ублажать их низкие прихоти…
— Мама, потом поговорим, мне — некогда.
— Сыночек, — голос мамы стал строже. — Я сегодня весь день не выходила из дома. У меня все болит. Мне очень плохо. Мне некому купить лекарства, продукты…