Что мать в ней нашла?
Или, может, вопрос нужно поставить по-другому: что ей нужно от его матери?
В бескорыстную дружбу и помощь почему-то не верилось.
И вот теперь, она ведет себя словно хозяйка, а Игорь в своей квартире пребывает в роли гостя. Более того, всем своим видом она показывает, что гостя — нежеланного.
Игорь вошел в гостиную, подошел к матери. Она дышала тяжело с каким-то глухим свистом. Открыла глаза, долго на него смотрел, кажется, не могла узнать. Наконец, прошептала:
— Игорюнчик… Как хорошо, что ты здесь…
Игорь не узнавал ее. Куда девалось прежнее высокомерие. Перед ним лежала несчастная, изнуренная болезнью женщина. Прежние размолвки остались далеко в прошлом, сейчас преобладало лишь чувство жалости и сильное беспокойство.
— Мамочка, что с тобой? Давно ты так?
Она не ответила. Поймала сухонькой ладошкой его руку и легонько сжала. Ладошка показалась Игорю слабой и горячей.
Темная тень заслонила свет. В проеме двери показалась грузная фигура.
— Тебе лучше уйти, — сказала толстая женщина грубым мужеподобным голосом. — Ей нельзя волноваться.
— Кто ты, вообще, такая? — вызверился Игорь.
Его возмутило, что его назвали на «ты», и он тоже решил не церемониться. К тому же, что это за наглость такая, выгонять его из собственной квартиры?
— Я здесь живу!
Ее уверенность в себе казалась непробиваемой.
— Мама, кто это? — обратился к родительнице.
— Игорек, ей негде жить. Она такая несчастная. Она все за мной ухаживала, лечила…
— Интересно-интересно…
До Игоря постепенно начало кое-что доходить.
— Значит, это она тебя долечила до такого состояния?
Толстуха, по-прежнему, стояла в проеме двери и нахально улыбалась.
— Игорек, она смотрела за мной…
— Ага! — подтвердила толстуха. — Родной сын бросил мать. Нужно же кому-то присмотреть за ней.
— Конечно, — Игорь сам удивился собственному спокойствию.
Это было ледяное спокойствие доведенного до бешенства человека.
Это было страшное спокойствие, оно таило в себе угрозу.
Наглая квартирантка, наверное, почувствовала неладное. Улыбка сползла с ее лица, вместо нее появилась тень непонимания и озабоченности.
— Хорошая квартира, не правда? Центр города. Удобно…
— На что ты намекаешь? — в ее голос вкрались истеричные нотки.
— Пока ни на что. Советую вам немедленно убираться отсюда.
— Что? Не имеете права! Между прочим, я здесь прописана!
— Мама, это правда? Ты прописала ее?
— Она попросила, ей некуда деваться.
— Ага, — подтвердила толстуха.
— Ну и ладненько. Мы ведь с Юлей тоже здесь прописаны. Интересно, на что она рассчитывала? Сейчас, мама, я вызову «скорую», пусть посмотрят, чем тебя лечила эта добродетельница. И — милицию. Пусть проверят, кто она такая…
— Не имеете права, — занервничала квартирантка. — Я здесь живу на законных основаниях.
— Слушай, дура! Ты еще ничего не поняла? — вызверился Игорь, наконец-то, позволив эмоциям выплеснуться наружу, — Да я тебя по судам затаскаю. Какой там, по судам, — тут же поправил себя, — тебе как минимум две статьи светят — мошенничество и покушение на убийство!
— Что? — Игорь видел, толстуха испугалась.
— Какое покушение? Я лечила ее, помогала.
— Месяц назад моя мама была бодрая и здоровая!
— Игоречек, не надо, — раздался слабый голос с дивана. — Я сама ее попросила, чтобы она жила со мной.
— Просила? А она бедненькая так отпиралась, что ты ее еле уговорила… Вон отсюда! — последние слова адресовались толстухе.
— Не имеете права! — снова возмутилась та, но уже не так уверенно.
— Я тебе сейчас такое право покажу, мало не покажется!
Игорь достал телефон и стал набирать номер.
Толстуха исчезла, через некоторое время открылась и захлопнулась входная дверь.
— У нее ключ есть?
— Да, — тихо ответила мать. — И, Игорек, ты только не ругай меня. Я ей все деньги отдала. Она мне покупала лекарства, продукты…
Игорь молчал. Он думал о том, что нужно срочно поменять замок, а лучше вставить новую металлическую дверь. Только денег у него нет. Им с Юлей и так едва на жизнь хватает. К тому же, нужно срочно вызвать врача.
Маленький, кругленький с седой бородкой, чем-то похожий на Айболита, врач ничего предосудительного в лекарствах, которые принимала мать, не нашел. Все они, по его словам, были безобидными, если, конечно, принимать их в разумных дозах.