Дома она большую часть времени проводила сама, и одиночество ее не утомляло. Наоборот, она даже научилась наслаждаться им. И теперь ей так не хватало того внутреннего покоя, который оно дарит и, которое, пожалуй, можно сравнить лишь с медитацией. Отключаясь от всего, она ощущала себя словно на другой планете, где нет, и не может быть ничего плохого, а все, что есть, создано лишь для того, чтобы приносить радость. В такие минуты, хорошо творилось. Потом, когда возвращалась в реальность, сама удивлялась собственным рисункам, не могла понять, как, и не до конца верила, что именно она сумела их сотворить.
Блаженные мгновенья!
Как ей теперь их не хватало. Здесь даже сон не помогал уединиться. Он был тоже, как бы общественным достоянием, и всего лишь физиологической потребностью для восстановления сил уставшего от безделья организма.
Фу!
Ну и терминология.
Как такое могло прийти в голову?
Выходит, все еще хуже, чем она предполагала.
К тому же, разве можно спокойно спать, если знаешь, что в любую минуту кто-то чужой может войти в палату и рассматривать тебя?
Уставшие за день от беспрерывной болтовни «марфушки» посапывали на своих койках, и их сопение тоже вызывало отвращение. Не только сопение, еще какие-то булькающие звуки, иногда — храп, а иногда и нечто вовсе непристойное. От всего этого воротило, так же, как и от впитавшегося в стены букета запахов хлорки, медикаментов, чего-то дезинфицирующего, мочи, пота. Ароматы, присущие любому медицинскому учреждению, но Юля раньше в больнице не лежала, и сейчас для нее все было новым и потому более неприятным.
Свет от уличного фонаря, синее сияние ночного освещения в коридоре, автомобили за окном и шлепающие тапки за дверью…
От всего этого можно сойти с ума.
И она с таким нетерпением ожидала пятницы, что ей начинало казаться, будто она никогда не наступит.
Для себя Юля решила: в больницу больше не вернется. Лишь, когда наступит срок и деваться будет некуда.
Правда, Игорю она об этом не скажет.
Зачем зря беспокоить?
Он и так, бедняжка, едва поспевает со всем управляться. А тут еще переживать начнет…
Осторожно, стараясь, чтобы не скрипнула пружина на кровати, Юля перевернулась на бок. Потревоженный внутри малыш беспокойно дернул ножкой, и она замерла, прислушиваясь.
Как ему там в тесноте?
Хотя, вырвавшись на свободу, малыш вряд ли почувствует себя лучше. Жаль, он не понимает, что проведенное в утробе матери время — самое спокойное и беззаботное, и не может в полной мере насладиться нынешним воистину блаженным состоянием.
Когда утром пошел снег, Юля едва с ума не сошла от волнения. Вдруг, он будет идти целый день, засыплет дороги, и Игорь завтра не сможет ее забрать домой. От одной мысли об этом становилось дурно.
С тупым исступлении смотрела сквозь замерзшее стекло на пролетающие белые пещинки. Немного успокоилась лишь, когда к обеду прояснилось, и в небе показалось яркое солнце. Оно озарило лучами тесную палату (или — камеру?) и на душе тоже посветлело.
Хотела позвонить Игорю, но тотчас передумала. Еще подумает, что-то случилось. Сейчас, как никогда раньше, ей почему-то очень хотелось казаться сильной. Наверное, чтобы муж чувствовал себя нормально и зря за нее не беспокоился.
Но, как неумолимо долго тянется время.
Пробовала разгадывать кроссворд, ничего не получилось. Буквы и клеточки расплывались перед глазами, а мысли рассеивались и витали настолько далеко, что их было невозможно собрать воедино, а тем более пытаться вспомнить, кто был первым императором в Древнем Риме. Вопрос казался примитивно простым из курса школьной программы, но ответа на него в ее голове сейчас не было.
Вышла в коридор, посидела в уголке на диване. Новости по телевизору с отвратительным качеством изображения, нагоняли тоску. Скорей бы вечер.
Игорь всегда появлялся около шести.
Господи, как еще долго ждать…
А что, если сбежать?
Одежду ей, конечно, не отдадут. Но можно и в больничном халате. Он с капюшоном. Укутаться хорошо…
Ну и мысли. В тапочках по снегу при десятиградусном морозе далеко не уйдешь…
А если позвонить Игорю, чтобы забрал ее прямо сейчас, сию минуту, так как сил терпеть, больше нет.
Глупости!
Причуда беременной женщины, на которую и внимания обращать не стоит.
Она прекрасно знала, что ответит ей Игорь. Мол, нужно потерпеть и все такое прочее. И, поставив себя на его место, Юля вынуждена была с ним согласиться.