Когда она, скорее скатилась, чем спустилась на дно оврага, сил уже почти не оставалось. Мысли о свекрови, обо всем прочем стали несущественными, далекими и отстраненными. Беспокоило лишь одно, как выбраться из ловушки, в которую она сама себя загнала? Так неосторожно, так глупо. И слезы, которые теперь не переставая сочились из глаз, уже не имели ничего общего со случившемся накануне. Теперь они стали выражением собственного бессилия и тоскливой безнадеги.
На четвереньках Юля переползла по обледеневшим бревнам через ручей. Он не полностью замерз и в проталинах у камышах зловеще чернела свободная от ледяного панциря вода. А выбравшись на противоположный берег, поняла: сил на то, чтобы подняться, не осталось.
Она была вся мокрая, от таявшего снега, от пота, дыхание тяжелое, все время казалось, что не хватает кислорода. Пыталась вдохнуть больше воздуха, а он, вместо того, чтобы добавить сил, с хрипом вырывался назад.
Вернулось головокружения, резко, без предварительных позывом, стошнило. Юля вытерла рот снегом, набрала его в рот, чтобы смыть остатки неприятного вкуса и поспешно отползла в сторону, дабы не вдыхать вывернувшуюся из нее зловонную гадость. От одного вида блевотины, рвотные симптомы повторялись.
Рукавички потерялись, шапочка тоже слетела. Нужно было вернуться за ней, но очередной приступ слабости накатился с такой силой, что Юля вообще перестала что-то соображать. В глазах потемнело, она чувствовала, что сознание покидает ее.
Знала, что нельзя расслабляться, но сделать уже ничего не могла.
Вдруг почувствовала, что внизу живота стало мокро. Как будто села в лужу. Только, откуда здесь взяться луже?
Прежде, чем мир вокруг полностью укрылся за черной пеленой, Юля успела понять, что у нее отошли воды.
Глава двадцать пятая
Звонок Игоря застал врасплох. Весь день у него было приподнятое настроение. Никаких предчувствий, наоборот, состояние бесшабашной веселости и праздника на душе. Жизнь казалась прекрасной, и ничего не должно было ее омрачить. Он уже собирался домой, думал, не мешало бы заскочить в магазин, купить что-то вкусненькое, когда рабочий телефон на столе нервно затрезвонил. Именно — нервно. Словно предупреждая о чем-то нехорошем, что предстояло услышать.
Не буду поднимать трубку, решил Игорь. Кто ему может звонить на рабочий телефон? Если кто-то из близких, они знают номер мобильного. А портить настроение не хотелось, тем более, что через каких-то четверть часа он может с чистой душой наплевать на все, связанное с работой, и отправиться домой, где ожидают тепло, уют и любимая жена.
Телефон не умолкал очень долго. Потом, наконец-то, затих, но спустя мгновенье ожил снова.
Да что же это такое!
Сбежать, что ли, в курилку и там провести остаток рабочего дня. Игорь уже поднялся со стула, чтобы последовать своему же совету, но почему-то передумал. Сам не понял, почему. Поколебался немного и таки решился поднять трубку.
Через полчаса он уже был в больнице.
Услышанное не то, что ошарашило, пришибло, он не мог отыскать правильного слова, каким можно было бы охарактеризовать свое состояние. Да и зачем это нужно? Наверное, чтобы отвлечься. Потому что не мог до конца поверить услышанному, все тешил себя мыслью, что врач ошибся номером телефона.
Совпадения ведь бывают всякие, иногда совсем несуразные. Сколько в городе людей с одинаковой фамилией, одинаковыми именами. И почему нельзя предположить, что у кого-то из его однофамильцев есть жена по имени Юля?
Но номер телефона…
Откуда они узнали именно номер телефона? Ведь это — рабочий телефон, и в справочнике возле него указано название редакции, а не фамилия Игоря.
— Да не волнуйтесь вы так, — врач был немолодой, похоже, повидавший в жизни всякого, и чужое горе его мало трогало. — С вашей женой все будет в порядке… Вот только, — он затянулся сигаретой, выпустил дым в сторону открытой форточки, — ребенка спасти не удалось… Но ведь, согласитесь, могло быть намного хуже. Если бы ее случайно не заметили, пришлось бы венки покупать…
Наверное, Игорь выглядел совсем плохо.
Врач достал со шкафчика начатую бутылку коньяка, посмотрел на свет граненый стакан, посчитал его достаточно чистым, и щедро наполнил почти до половины.
— Выпейте, легче будет…