— Все в порядке? — холодно осведомился Эрме.
— Да, в полном.
Что я могла сказать? Мне хотелось орать раненным зверем. Но в монастыре тишина. Если бы поймали кого-то непрошеного, уже все стояли бы на ушах и стража носилась бы как ненормальная в поисках прочих незваных гостей.
Может быть, все действительно в полном порядке. Может быть.
— Ты какая-то бледная, — Лили присмотрелась ко мне. Я вернула ей такой же полный недоверия взгляд.
— Мне надо одеться, — проворчала я. — А я не люблю носить такую одежду. И не умею. — Правда. — И потом, я не привыкла есть… это, — я кивнула на стол. — Оставь мне хлеб и овощи.
Овощей не было, Лили протянула мне надкусанный кусок хлеба, но я пока что не стала есть. Руки дрожали, я стащила с себя накидку, и Эрме шарахнулся от меня в сторону.
Ах, черт, в самом деле, это я явилась сюда из времен, когда прикрыть тело двумя тряпочками на пляже — а где-то хватило бы нижней — было в порядке вещей. Но я не смутилась своей оплошности, подошла к наваленным шмоткам и занялась тем же, чем прежде — Луиза: начала выискивать себе что надеть.
— Прости, — бросила я Эрме. — Не знала, что тебя так смутит мой вид.
Чтобы не сдохнуть из-за собственной неловкости или чужой наблюдательности, надо выбрать что побогаче и поудобнее. Выбор, прямо скажем, отсутствует.
— Ты маркитантка, — уверенно заявила Лили. — Понятно, почему ты пряталась и почему притворялась дурочкой. Ну и почему тебе нужно в Астри, понятно тоже. Бежишь, как и мы. Торговала испорченными продуктами или обжулила офицера?
— Откровенность за откровенность? — я пожала плечами, вытянула нижнюю юбку, похожую на темную занавеску с завязками, и обернула ее вокруг талии. — Я расскажу о себе, вы — о себе. У меня к вам тоже много вопросов. Не встречала рабов, которые так изъясняются.
Я их вообще никогда не встречала, но смею предполагать, что обычно они заняты изнурительной работой, а не чтением беллетристики.
— Господин Джироламо был хорошим хозяином, — отозвался Эрме. Он все-таки отвернулся, а Лили, пусть и нехотя, но зато со знанием дела, подошла и начала помогать мне с корсетом. Можно как-нибудь… ох, конечно же, нет. — Он умер, а его кузен… в общем, все, что тебе нужно знать: господин Занотти собирался продать Марибель. Куда и кому? Я не знаю, но не все хозяева берегут таких малышей, как моя сестра. Дети быстро и мучительно умирают от непосильной работы.
Лили при этих словах так дернула шнурки, что я сдавленно протестующе захрипела.
— Старшая сестра Лили так умерла, — чуть обернувшись к нам и сразу снова отвернувшись к окну, продолжал Эрме. — Дети обычно пасут скот или ловят жемчуг, только они могут пролезть в пещеры, которые…
— Прекрати, — попросила я, чувствуя, как у Лили дрожат руки. — Я уже поняла. И что дальше? Ты сбежал? Вы сбежали.
— Как видишь, — ухмыльнулся он, а я подумала, что неувязки лучше ловить сразу. Сестру Лили продали этому Занотти или подарили по-родственному? — Жано мой друг, он сбежал со мной тоже.
— А Лили?
— А это не твое дело, — она еще раз дернула завязки. Я на этот раз стерпела, хотя дышать было тяжело, я не угадала с размером — точнее, корсет был как по мне шит, то есть я вообще не могла в нем шевелиться. — Я не собиралась ждать, пока господин Занотти продаст меня кому-нибудь, потому что ему достались от кузена новые молодые рабы. А я уже старая.
— Ты жила у господина Занотти? — как можно мягче спросила я. Несмотря на всю ее ко мне неприязнь, не особенно и скрываемую, я не могла избавиться от чувства вины перед ней, и дело было не только в том, что Марибель и Жано исчезли или попались… Смотреть в глаза человеку, который хочет перестать быть чьей-то полезной вещью, тяжело, когда ты сама пусть нищая, бесправная, но свободная. Такая иллюзия, конечно, свободы, и все же — избиваемая мужем в кровь европейка ощущает себя иначе, чем афганка, даже если ее не бьют.
Лили кивнула.
— Прислуживала его дочери, но она прошлой осенью вышла замуж, и муж подарил ей новых рабов. Я осталась в усадьбе господина Занотти до весны, зимой никому не нужен лишний рот и потому нет рабских рынков. Стой спокойно, я зашнурую тебе лиф!
Вот откуда у нее такие навыки: и как одеваться, и как одевать, и даже как носить дорогие платья. Лили надевала на меня все новые и новые предметы одежды, а мне казалось — хватит уже, я и без того еле стою, но нет, еще одна рубаха длиной чуть ниже талии, еще одна юбка, теперь вот лиф, сверху куртка. Дождавшись, когда Лили подколет мне шпильками косы, я, претерпевая муки, доковыляла до стола и, не обращая никакого внимания на расширившиеся глаза Эрме, принялась запихивать мешочек в декольте.