Швыряешь телефон об стенку.
Опрокидываешь письменный стол жены.
Хватаешь стул, уже размахнулся, но в дверь заглядывает секретарша.
Замираешь.
Смотришь на нее.
Ставишь стул на пол.
Тебя пробирает дрожь.
Что происходит!
Жена вышла из-под контроля.
Не можешь сдержать слез.
Секретарша изумленно смотрит на тебя, потом подходит и неуклюже пытается обнять.
Цепляешься ей за плечи, утыкаешься головой ей в шею и рыдаешь, как ребенок.
Курите с секретаршей у окна в кабинете жены, она осторожно предполагает, что вас с женой просто штормит.
Тщетно пытаешься объяснить ей, что последний год у вас скорее был мертвый штиль, она утверждает, что брак это как лодка, глупо прыгать за борт в открытое море, еще глупее пойти на дно, когда ты плывешь в ней.
Метафоры ты любишь и спрашиваешь секретаршу, не лучше ли пристать на лодке к маленькому островку, чтобы вы с женой — кашляешь, поправляешься — с мужем, сошли на землю.
Говорит, почему бы и нет, только какая разница — на острове вы или в лодке.
Соглашаешься: она права, тема закрыта. Метафоры, ты, конечно, любишь, но ты в них не силен.
Курите молча, секретарша смотрит на тебя как-то странно, словно никак не решается что-то тебе сказать.
Отводишь глаза, пусть определится: на твою жену это совсем не похоже, зато секретарша наконец решается и просит то, чего у жены попросить никогда бы не осмелилась.
Прочесть один роман и высказать свое мнение.
Спрашиваешь, кто автор.
Краснеет, выглядывает в окно, смотрит вниз, отвечает — подружка, с которой встречается.
Смотришь на нее с удивлением.
Не веришь своим ушам.
Стараешься не вдумываться.
Ненавидишь высказывать свои мысли о романах.
И вообще о книгах.
Да просто о чем бы то ни было, и чем дальше, тем больше.
И все же улыбаешься ей совсем не профессионально, говоришь, что охотно прочтешь роман подружки, только пусть не принимает твое мнение за истину в последней инстанции.
Благодарит, тушит окурок о подоконник, вновь становится секретаршей твоей жены и возвращается в приемную.
Через несколько минут решительным шагом выходишь из кабинета и спрашиваешь, нет ли тут неподалеку какой-нибудь приличной парикмахерской.
Через всю кухню в тебя летит чайник, попадает в дверной проем, задевает короткие, покрашенные в темный каштан волосы жены и врезается в стену коридора.
С трудом узнаешь себя без бороды.
Жена чисто выбрита, лицо перекошено от злости — она смотрит на свои короткие волосы и запускает в тебя еще и сахарницей.
Уворачиваешься и спрашиваешь, с каких это пор она ест курятину.
В тебя летит заменитель сахара.
Подливаешь масла в огонь — психоаналитику с ней не справиться.
Жена прислоняется головой к стенному шкафу.
Ее бы в смирительную рубашку.
С трудом сдерживает слезы.
И в психушку, в отдельную палату.
Убегает в спальню.
Сидишь в кухне, чувствуешь себя полным ничтожеством, встаешь и начинаешь расставлять в шкафу книги.
Через некоторое время дверь спальни открывается, поднимаешь голову, жена надела одну из твоих пижам и смотрит на тебя: ты ползаешь в коридоре на четвереньках, оба молчите.
Солнце садится, рыжий луч проникает в квартиру, жена тоже становится на четвереньки и начинает собирать книги.
Сидишь на кухне один, пьешь кофе, слушаешь радио, наблюдаешь, как жена по другую сторону коридора, в гостиной, отжимается на ковре.
Ее засекли в спортзале, не пустили, пропуск изъяли.
Решила заняться, то есть занять тебя карате.
Твои руки ее не слушаются — отжимается с трудом, кошка пулей выскакивает из-под дивана и проносится прямо под ней — к тебе, в кухню.
Жена падает плашмя на ковер.
Кошка прыгает тебе на колени, ты даешь ей бутерброд с маслом.
Жена смотрит на вас голодным взглядом, подняться уже не может.
На секунду тебе кажется, что она сейчас улыбнется.
Нет.
Видишь, что рот подрагивает, но губы крепко сжаты.
Жена в отчаянии, но быстро приходит в себя, все же она — не ты, несмотря на внешность.
Перекатывается на спину и принимается качать пресс.
Смотришь на нее, делаешь радио погромче, чтобы и ей в гостиной было слышно.