Да уж таких учителей, как ты, днем с огнем не сыщешь.
Отучишь писать раз и навсегда.
Говоришь, что она тебя достала.
Отвечает: ты ее тоже, болван ты эдакий.
Посылаешь ее подальше.
Ага, говорит, с удовольствием, главное, чтобы тебя рядом не было.
Что ж, говоришь, понятно, куда ей с такой жирной жопой.
Отпихивает кошку ногой, бежит в ванную, закрывается там.
Встаешь, включаешь телевизор и снова разваливаешься на диване.
Уже пять минут психотерапевт жены смотрит на тебя в полном молчании, и тебе это даже нравится.
Сидишь в большом синем кресле, только что все ему выложил, ждешь, как будет реагировать.
Переводишь взгляд на подлокотник его кресла, точь-в-точь такого, как у тебя, потом устремляешь взгляд к окну, перехватываешь солнечный луч, скользишь по комнате с пустыми, голубыми стенами и снова смотришь на психотерапевта, а он — на тебя, он тебе внушает доверие, как и кресло, и окно, и стены.
Неожиданно спрашивает, а в остальном у тебя все в порядке.
Смотришь на него в изумлении.
Не раздумываешь.
Отвечаешь, все в порядке.
Психотерапевт расплывается в улыбке.
И говорит, что тогда все хорошо.
Потому что это — важней всего.
Понимаешь, ведь кроме твоей кошки никто не подозревает, что ты — это твоя жена, а жена — это ты.
Тебе самому это порой кажется таким странным, что ты совершенно не понимаешь, как другие могут на это купиться, но, похоже, люди стопроцентно доверяют внешности.
Ты тоже никогда не задумывался, покупая каждое утро хлеб у булочницы с пышной грудью, не прячет ли она в себе кого-нибудь, или с кем ты на самом деле здороваешься, когда встречаешь соседа.
А вот теперь тебя стало все это интересовать.
Ездишь в метро, скрываясь в теле жены, и наблюдаешь за окружающими. Смотришь, как люди себя ведут, как дышат, главное — изучаешь их лица, как они выглядят, когда не подозревают, что за ними подсматривают, подкарауливаешь их, потом закрываешь глаза, пытаешься представить их собой, тебе кажется, что все они — не они, все притворяются. Прячутся. В себе или в ком-то другом, это уже неважно. Все, как один. Неожиданно проникаешься к ним симпатией. Если люди — не те, за кого себя выдают, то чего тебе-то уж так нервничать. Они даже вызывают у тебя интерес.
Все чаще устраиваешь встречи, обеды, выслушиваешь жалобы других писателей, и это отвлекает тебя от собственных переживаний. Как ни странно у тебя находится, что им сказать, что посоветовать, хочешь подарить им покой, которого сам так долго и тщетно искал. А главное — ты начинаешь получать удовольствие от чтения, искреннюю радость от историй, приключений. Проглатываешь бестселлеры, романы, все подряд: одни тебя разочаровывают, другие вызывают досаду, но хочется читать и читать.
Переходишь от одной книги к другой, испытывая просто детский восторг, переживаешь вместе с героями, смеешься с ними, плачешь, постепенно перестаешь сравнивать свои книги с теми, что читаешь, потом перестаешь даже сравнивать книги между собой, воспринимаешь каждую по отдельности, с ее достоинствами и недостатками, благожелательно, с нежностью.
С книг переключаешься на людей и постепенно их тоже перестаешь сравнивать между собой. Вернее сравнивать себя с ними. Обедаешь с писателями и оцениваешь их по заслугам, с их достоинствами и недостатками. Благожелательно, с нежностью.
Проголодавшись, ешь с аппетитом, и тело жены слегка округляется, размягчается, главное, расслабляется, тем более, что его больше не мучают спортзалами и бесчеловечными диетами.
Жена была не права, каштановый ей очень к лицу, мсье-бестселлер не устает тебе это повторять и, когда вы работаете, норовит все ближе и ближе придвинуть свой стул к твоему.
Да и ты все больше смущаешься, у тебя постепенно пропадает желание отталкивать его, но ты не решаешься изменить жене, или себе, или сразу вам обоим.
Мсье-бестселлер напоминает тебе, что вы с мужем как бы расстались.
Да, это так, но, чтобы выиграть время, напоминаешь: он-то с женой пока вместе.
Он утверждает, что свободен и никогда не стеснял свободу жены.
Своей супруге закидываешь ногу на ногу, отговариваешься, что тебе нужно время, что еще не готова, но чувствуешь — тебя все больше тянет к нему, к другим мужчинам, к себе.
Жена ждет на кухне с бутылкой саке.
Спрашиваешь, что празднуете.