Вот дура, наверное, думают о тебе пассажиры, но тебе на это совершенно плевать.
У тебя дома произошла сексуальная революция.
Хочется спать, ты не накрашен, все тело ломит, зато проснулся возле жены, в своих объятиях, глядя себе в лицо.
Любишь метро, пассажиров, час пик, работу, жизнь и все остальное.
Улыбаешься.
Сияешь.
Секретарша что-то говорит тебе, а ты никак не можешь решить, чего ж больше хочется — трахнуть жену или чтобы трахнули тебя, прямо наказание какое-то.
Перед глазами все время то она, то ты, то твое тело, которое, как тебе казалось, ты хорошо изучил, то ее, о котором ты не знал ничего.
Поднимаешь воротник пальто, чтобы дух перевести, секретарша не умолкает, садишься к ней на стол, пытаешься слушать, она удивляется, что ты так спокоен после истории с мсье-бестселлером, встаешь, зеваешь, снимаешь пальто, секретарша замолкает на полуслове, обнаружив на тебе пижамную куртку.
Объясняешь со счастливыми глазами, что это куртка твоего мужа.
Она аплодирует.
Смотришь на нее удивленно.
Вот уж не думал, что она на такое способна.
Заходишь к себе в кабинет, садишься и тоже начинаешь аплодировать, потом глубоко вздыхаешь и приступаешь к работе.
Стараешься сосредоточиться, но на месте не сидится, ерзаешь на стуле, встаешь, идешь к окну, смотришь на небо, возвращаешься, снова садишься, то назад откинешься, то вперед наклонишься, скрестив руки, кладешь их на стол, на них — голову, закрываешь глаза и засыпаешь.
Звонит телефон, в полусне снимаешь трубку, секретарша спрашивает, может ли она соединить тебя с мужем.
Кричишь — да!
Спохватываешься.
Откашливаешься.
Повторяешь «да», но уже тише.
Секретарша соединяет тебя с женой.
Твой собственный голос умоляет тебя поскорее вернуться домой.
Опять повторяешь «да», еще тише.
Перезваниваешь секретарше, нарочно кашляешь в трубку, жалуешься, что сильно простудился, просишь срочно вызвать такси.
Кладешь трубку, улыбаешься, снова звонишь, говоришь, что еще тебе нужны цветы.
Твой собственный член у тебя во рту, и ты не знаешь, что с ним делать.
Жена стонет, тебе кажется, что ты вот-вот задохнешься, но ты твердо решил ей доказать, что дело-то плевое.
Смотрит на тебя, ты закрываешь глаза, не должна она видеть, как ты растерян.
Раз уж жена сколько раз намекала тебе, что ей интересно, как ты с этим справишься, что ж, изволь.
Тело ее напрягается, ты знаешь, что она чувствует, стараешься, из кожи вон лезешь.
Жена хрипит, потом кричит.
Хорошо ей, плохо, понятия не имеешь, но для первого раза, пожалуй, хватит, во всяком случае твоей жене не в чем тебя упрекнуть.
Вытираешь рот простыней, хватаешь с ночного столика бутылку с водой и наконец решаешься посмотреть на жену.
Ее не узнать.
На глазах слезы, спасибо, говорит, прости, говорит, если б она только знала, если бы понимала, каждое утро бы тебя ублажала.
Поперхнувшись, кашляешь, пьешь, отвечаешь: не преувеличивай.
Жена криво улыбаясь твоей улыбкой, подбирается к тебе и начинает ласкать твои соски языком.
Смотришь, как ее язык спускается вниз к твоему пупку, кладешь руку ей на голову, откидываешься назад, закрываешь глаза и вдруг чувствуешь себя совершенно счастливым.
Простуда у тебя никак не проходит, секретарша всю работу взвалила на себя, ваша квартира все больше и больше походит на райские кущи.
Вы едите, спите, трахаетесь, по дому разгуливаете нагишом, не хватает животных — только кошка смотрит телевизор, и растений — только цветы на кухонном столе, речушки, где вы могли бы искупаться — только ванна, и Бога, конечно, если только не по его милости в коридоре постоянно звонит телефон.
В конце концов снимаешь трубку.
Секретарша говорит: не знает, что делать.
Говорит, что это как снежный ком, вы теряете всех своих авторов одного за другим.
Жену не будишь, принимаешь душ, надеваешь ее самый сексуальный черный костюм, самостоятельно красишься, достаешь ее помаду, чтоб написать ей записку на зеркале в ванной.
Пишешь, улыбаешься, перечитываешь, вздыхаешь, смываешь водой, помада все равно остается, стираешь, снова пишешь, опять стираешь, думаешь, садишься на бортик ванной, время поджимает, кое-что придумываешь, поднимаешься, подносишь к зеркалу помаду, нет, не то, снова садишься, начинаешь нервничать, стучишь ножкой об пол, тебе пора, на ум ничего не приходит, в сомненьях, тебе надоело, просто рисуешь сердечко, внутри еще одно, и уходишь.