Она начинала ему завидовать — мог бы, в конце концов, и с собой пригласить.
Тут она вспомнила, что до сих пор сидит в одних трусах, а пиццу должны вот-вот привезти. Бросила шнур, встала и пошла в спальню одеться.
На секунду испугалась, что наткнется там на стоящие повсюду цветы, подвенечное платье, подарки… У нее не было уверенности, что она вынесет это испытание.
Но спальня выглядела как обычно. Про себя она его за это поблагодарила. Натянула старые штаны, красную рубашку и рухнула на кровать.
Уставилась в потолок.
Невольно улыбнулась, задумавшись о том, сколько всего она видела на этом потолке.
Курьер Пиццы-молнии не заставил себя ждать.
Она подбежала к двери и приоткрыла ее. Курьер собирался что-то сказать, но она сунула ему деньги и захлопнула дверь у него перед носом.
Потом вернулась в гостиную, открыла коробку и села на прежнее место к стене.
Она умяла пиццу с такой скоростью, словно боялась почувствовать ее вкус.
Должно быть и впрямь не на шутку проголодалась.
Когда голод отпустил, ей нестерпимо захотелось разреветься.
Она так по нему скучала!
Она легко могла представить его в райских кущах или даже рядом с собой, как он разглядывает вместе с ней свой собственный труп. Но то был всего лишь его дух. А его самого не было.
И тут она с невероятной остротой ощутила всю безысходность своего одиночества.
Да, но кот-то его — скотина! — куда запропастился?
Некоторые животные принимаются безутешно выть, когда умирает хозяин; другие теряют всякий интерес к жизни и вскоре умирают сами. Почему же этот кот не корчится от боли у ног своего хозяина?
А она сама?
Выть-то она тоже не выла, да и корчиться не собиралась.
А умереть вместе с ним она готова?
С сомнением посмотрела на пустую бутылку, коробку из-под пиццы и окурки сигарет.
«Но я ведь не кошка!» — сказала она громко.
И чуть слышно добавила: «А жаль».
Подумала немного и принялась тихонько мурлыкать. Потом встала на четвереньки и посмотрела на него. Медленно приблизилась к нему, продолжая мурлыкать, и уселась у его ног.
Приподняла голову и лизнула ему пятку.
Но тут же отпрянула и встала на ноги. Рыдания подступали к горлу.
Она обошла вокруг него и направилась в ванную.
Дверь оставила открытой, чтобы не терять его из виду.
Чем дольше она на него смотрела, тем прекраснее он ей казался.
Он добился своего.
Она разделась и легла в ванну.
Положила руку между ног.
Начала медленно ласкать себя, не отводя от него взгляда.
Остановилась.
Начала снова.
И опять остановилась.
Снова, еще внимательнее посмотрела на него. Продолжила.
Остановилась совсем.
«Как же так, Джозеф: почему ты меня не дождался?»
Они продолжали идти, не говоря ни слова.
Человек снова почувствовал гнев. Он оставил на земле людей, которых любил и которых ценил намного выше себя самого. Некоторые из них верили в Того, кто шел сейчас рядом с ним, в Его безграничную милость, в обещанный Им рай.
Но не он.
— Это отвратительно.
— Не спорю.
— Тогда зачем ты это делаешь?
— У меня нет выбора.
— Чего?!
— Повторяю: у меня нет выбора.
— Так это же ты сотворил мир таким, какой он есть, или нет?
— Увы, — сказал Бог, опустив голову, — это я.
— Тогда Ты мог бы сотворить что-нибудь получше.
— Я не смог.
— Почему?
— Такой уж Я есть.
— Не понял.
— Я создал вас… потому что считал Себя совершенным. Но вы сами — лучшее доказательство тому, как сильно Я ошибался. На самом деле Я далек от совершенства.
— Ну, а с самоубийствами-то для чего Ты все это затеял?
— Я постепенно улучшаю вашу природу. Спустя тысячи лет существования человечества прогресс очевиден.
— Извини, но то, что творится сейчас на земле, трудно назвать совершенным.
— Я не имел в виду земной мир, Я говорю о мире здешнем. Я не совершенен, но уж и не злодей! Я не могу вас убивать. Вы должны по своей воле отвергнуть ту жизнь, которую Я вам дал.
— А все те, кто умирает, вовсе этого не желая, — разве этот кошмар не называется убийством? Или я не прав?