Придя в себя, Ольга увидала, что сидит в том же кресле с заклеенным ртом, связанная по рукам и ногам скотчем. Тело саднило от побоев, но состояние беспомощности угнетало гораздо сильнее.
Также на прежних местах располагались Судоркин и Коромысло, тупо молчали. Вольдемар прикладывал к щекам красный от крови носовой платок. Коромысло, насупившись, зло стрелял глазами по ней.
Наступил вечер. В общем-то, еще не было темноты, но и света уже было недостаточно. В окнах зажигались огни. Солнце поубавило жару. Во дворе появились люди. Вдоль подъездов дорога стала заполняться припаркованными машинами.
Наблюдая из окна, Вольдемар увидел, как подъехало авто Корозова. Приготовил пистолет. Коромысло тоже засуетился, засучил длинные рукава рубахи. Оба встали у стены по сторонам двери.
Ольге стало ясно, что скоро войдет Глеб. Она напряглась. Прошло несколько минут, прежде чем его ключ прошуршал в замке, и входная дверь открылась.
Удовлетворенно улыбнулся Судоркин. Удачно все складывалось.
Войдя в квартиру, Глеб включил в прихожей свет и громко позвал:
— Оленька, ты дома? Что-то свет не включаешь! Отдыхаешь, что ли? — прошел через прихожую в комнату. И остановился в дверях изумленно. Он ждал продолжения событий, связанных с вдовой, но не думал, что они произойдут в его квартире. Увидал в полумраке двух бандитов, связанную жену, и вспыхнул, голос зазвучал негодующе. — Развяжите ее немедленно!
— Поумерь свой гонор! — отрезал Судоркин. — Здесь я парадом командую!
— Носом ты еще не вышел, чтобы командовать в моей квартире! — напружинился Глеб. Он был выше Вольдемара и смотрел на него сверху уничтожающе, как на мелюзгу. — Здесь ты будешь слушать, что я тебе говорю! — пошел в наступление. — Убери свою пугалку!
— А ты, кажется, не удивлен встрече? Ждал, значит? Тем лучше! — глухо сказал Судоркин.
— Кто ты такой, чтобы я тебя ждал?! — раздраженно бросил Глеб. — Мелкий шкодливый кот. С женщинами воевать много смелости не надо! Забрался в чужой монастырь и думаешь игуменом сразу стал? Развяжи ее!
— Не гоношись! — ответил Судоркин. — Так ты будешь сговорчивее!
Решительно Корозов шагнул к жене, но дорогу ему мгновенно преградил Коромысло, направив прямо в грудь пистолет. Глеб язвительно спросил у Судоркина:
— А этого долговязого шакала с собой таскаешь, чтобы доедал твои объедки?
От возмущения Коромысло задохнулся, по лицу ото лба к подбородку пошла краснота, уши стали бордовыми, шевельнулись, как у собаки. Он резко вдавил ствол в грудь Глебу, оставляя на пиджаке грязный след.
— Кореш, дай я с ним разберусь! — попросил Вольдемара.
— Не суетись! — проговорил тот.
— Зачем пожаловал? — справился Глеб, меняя тактику.
— Уже лучше, — удовлетворенно отозвался Вольдемар. — С этого надо было начинать. Никогда не диктуй мне своих условий! Я привык, чтобы принимали мои!
— У тебя дурные привычки! — произнес Корозов.
— Какие есть! — сказал Судоркин. — Но они мои. А условие следующее. Слушай внимательно! — уставился на Глеба, но смотрел не в глаза, а ниже, куда-то на кончик носа. — У тебя мой перстень с алмазом, я пришел за ним! Я случайно оставил его в гостинице, под матрацем.
— А мне сказали, что в номере никто не проживал. Выходит, перстень ничей, — парировал Глеб, не двигаясь с места.
— Я сказал, оставил, а не проживал! — повысил голос Вольдемар.
— И где это видно, что перстень твой? — повел игру Глеб.
— Вот мое доказательство! — Судоркин показал на ствол пистолета в руке, — и вот еще, — кивнул на пистолет Коромысла. — Разве это тебя не убеждает? Вижу, что убеждает. Кроме того, ты должен мне сказать, где находятся остальные части гарнитура? Я знаю, что Шехов доверил тебе эту тайну.
Удивившись услышанному, Глеб отозвался:
— Может быть, он хотел доверить мне какую-то тайну, но ты убил его прежде, чем он встретился со мною. Так же, как ты убил Шехову из-за этого перстня прежде, чем она переговорила со мной.
— Не вешай на меня всех собак! — недовольно глухо пробурчал Вольдемар. — Ты ничего не знаешь! — проговорил, глядя на его подбородок. — Я не убивал Шехова. И его бабу тоже не убивал. Итак, я жду перстень! — потребовал категорично.
— Тебе известно, сколько он стоит? Такие перстни дома не хранятся, — ответил Глеб.
— Ты хочешь, чтобы я поверил тебе? — Судоркин приблизился к Корозову сбоку, поднял пистолет и приставил к его виску. — Я искать не буду, ты сам принесешь его мне! Я заберу с собой твою бабу! Произведем рокировку! Я думаю, ты оцениваешь ее не ниже стоимости перстня? Если она не стоит этого, я ее просто шлепну! — он ладонью пригладил густую шапку темных волос на голове.