Выбрать главу

Тварь, ранее бывшая Эли Лойд, окончательно изменилась. Я продолжала бежать, выставив руки перед собой. Слава Богу, я больше ни обо что не ударилась, вскоре… тьму прорезал солнечный луч. Еще немного, и я выберусь отсюда.

Позади меня раздавалось тяжелое дыхание. Спотыкаясь, я продолжала идти, делая все, чтобы не растянуться на перегородивших тропинку сломанных ветках.

Тварь держалась в нескольких метрах позади. Я ускорилась, но она нагоняла. Добралась до внешней замковой стены и почти ухватилась за нее, но вонючие, полусгнившие руки схватили меня за плечи и развернули кругом.

Я завопила так, что почти перешла на ультразвук. Думала, что за мной гонится ужасный демон, получеловек-полукозел. Реальность оказалась намного хуже.

Мужчина среднего возраста, в одежде Эли, с грубым лицом, половину которого усеивали открытые, сочившиеся гноем сифилитические язвы, ухмыльнулся мне, обнажив прогнившие до черноты зубы.

― Хозяин будет доволен, ― сказал он. ― Эли хорошо поработала.

― Кто вы? ― хрипло прокаркала я. ― Что вам нужно?

Вновь раздался жуткий детский смех, и меня бросило в дрожь. Нужно было убираться подальше от замершего передо мной существа. Но оно все еще держало меня. В плечо впивалась тонкая, как у скелета, рука с обломанными желтыми ногтями и шелушащейся кожей. А жуткий смрад его тела и дыхания практически лишал чувств.

― Нас много, ― заговорила тварь. ― Я – все Гаскойны. Каждый из нас. Это милость хозяина. Мы бессмертны и служим своему господину.

― Но я не имею к этому никакого отношения. Я не Гаскойн.

― Поэтому ты и не уйдешь отсюда. Тебя привели. У каждого здесь своя роль, завтра ты сыграешь свою.

Вырвавшись из хватки твари, я, промедлив мгновение, поняла, это мой последний шанс избежать уготованной участи. Пытаясь оторваться от преследовавшего меня рева и нечленораздельных воплей, не отстававших ни на шаг, я ломилась сквозь кусты. Впереди уже замаячил «алвис». Только бы добежать. Запустить двигатель. Позвать на помощь. Сделать хоть что-нибудь.

И тут передо мной возникла она.

Эли Лойд.

Она стояла, облокотившись на «алвис», вновь элегантно одетая и ухоженная, руки изящно сложены на груди, колено слегка согнуто. Во всем ее облике сквозила непринужденность, лицо озаряла улыбка. При виде ее я почти поверила, что на меня нашло внезапное умопомрачение, и последние кошмарные минуты мне просто пригрезились. Замерев как вкопанная, я уставилась на нее, она же спокойно залезла в карман брюк и достала оттуда пачку сигарет и маленькую серебряную зажигалку. Она предложила одну мне, но я отказалась. Она зажгла сигарету и выпустила облачко дыма.

― Ну, Мия, и что же нам с тобой делать?

Все страхи ожили в мгновение ока, и я бросилась на колени.

― Пожалуйста, отпусти меня в город. Я ничего тебе не сделала.

Эли снова затянулась сигаретой.

― Да. Но, видишь ли, на кону стоят кое-какие семейные обязательства. Я последняя из Гаскойнов. Последняя истинная.

― А как же мужчина…

― Все мы – части большего существа. На самом деле я не совсем та, за кого ты меня принимаешь. Ты смотришь на меня и видишь женщину примерно одного с тобой возраста?

Я кивнула.

― Но я совсем не твоя ровесница. Я родилась в одна тысяча девятьсот двадцать пятом году, от связи нашего хозяина с женщиной, имени которой не знаю, но, думаю, у вас с ней было много общего. Меня зачали в ночь летнего солнцестояния. И завтра тоже 21-е июня.

― О, Господи, нет.

― Поэтому, сама понимаешь, Мия, как уже сказал мой предок, у каждого здесь своя роль. Завтра ты сыграешь свою.

Я сказала себе, что скоро проснусь. Или Эли сейчас рассмеется своим детским смехом, превратив все сказанное в шутку. Я попыталась убедить себя, что окружающее – всего лишь иллюзия, но сознание отказалось играть в поддавки. Эли затушила сигарету о ботинок и подошла, ее глаза смотрели прямо мне в душу. Птицы смолкли. Листья не тревожил даже легкий ветерок.

Немного погодя, я услышала мужские голоса. Едва различимые, они постепенно приближались. Они пели. Но не христианскую молитву или гимн. Присущий их заклинанию диссонанс расстраивал мои и без того расшатанные нервы. В воздухе снова запахло гнилью, и, когда звуки песнопения приблизились, я закрыла глаза и начала молиться.

Кто-то схватил меня за плечи и бесцеремонно поволок по жесткой земле. Я открыла рот, но не смогла закричать. Я понимала, куда меня тащат. Лодыжки пересчитали все ступеньки, пока меня волокли в подземелье. По затхлому, грязному коридору меня притащили туда, где сквозь сомкнутые веки начал просачиваться свет, и я заморгала. Меня бросили на пол, в нос ударил запах смерти и отчаяния. Я попыталась сесть, тут же задев коленом железную решетку ублиетта.

Их было тринадцать. Все в черных капюшонах, лиц не разобрать. Слуги демонического хозяина. Вновь появилась Эли, подав знак одному из мужчин. Он достал из кармана большой железный ключ. Я мельком увидела его лицо. Этот больше походил на человека, чем на мерзкую нежить. Его рукав задрался, обнажив загорелую, здоровую руку.

Он встал на колени, и по скрежетанию я догадалась, что он отпер замок. Он потянул решетку на себя, она, скрипя и лязгая, приподнялась и упала на каменный пол.

― Дайте ей вина, ― в голосе Эли не прозвучало и намека на человечность.

Я боролась с двумя мужчинами, державшими меня, пока третий вливал в меня вино. Отбрыкивалась, мотая головой. Мужчина, отперший ублиетт, подошел и, размахнувшись, ударил меня. Лицо объяла боль, из носа хлынула горячая кровь, а во рту смешались привкусы железа и кислого вина.

― Не сопротивляйся, Мия,      ― попросила Эли. ― Вино притупит боль и другие ощущения. Не отказывайся.

Жалела ли она меня? Следующие ее слова развеяли все сомнения.

― Уведите ее и закуйте в цепи.

Если бы они сбросили меня вниз. Если бы я умерла при падении. Было бы куда милосерднее. Ублиетт был настолько маленьким и тесным, что я и двое державших меня мужчин еле туда втиснулись. Они прижали меня к холодной стене,      по которой стекали вода и      слизь.      Распухший, пульсировавший нос обдало вонью, похожей на смрад канализации. Руки развели в стороны и заковали в железные кандалы, которые, впиваясь в кожу, причиняли еще больше страданий.

После я ничего не помню, сознание милосердно оставило меня.

Я очнулась пару минут назад. И вижу достаточно, чтобы понимать, я здесь не одна. Мне не вытянуть сведенные судорогой ноющие ноги, по обе стороны от меня груды костей, оставшихся от прежних невольных обитателей этого наводящего ужас места.

Ноздри заполняет приторный, тошнотворный запах разлагающейся плоти и гнили. Липкое покрывало смерти окружает, окутывает, стискивает со всех сторон. Где-то во тьме она ждет. Наблюдает. Прислушивается. Мне не сбежать от нее и от того, что они собираются со мной сделать. Она подступает все ближе.

И она не одна. Он с ней.

Все кончено.

 

***

 

Сэм услышал, как в замке его одноместного номера в захудалом пансионе в нескольких улицах от отеля, который он делил с Мией, повернулся ключ. Дверь открылась, и в комнату вошла знакомая девушка.

― Эли, Хозяин доволен своим новым приобретением? ― спросил он.

― Он забрал ее и поглотил дух. Какое-то время она будет очень его радовать… И теперь, — она похлопала себя по плоскому животу. — Внутри меня растет ребенок. Девочка так долго ждала, мы наконец заполучили душу. У меня все же родится Гаскойн. Ты молодец, Сэм. Хозяин вознаградит тебя.

Сэм запрокинул голову и рассмеялся.