Убогие
Облезлый хвост мелькал между улиц, минуя ряды одинаковых прохожих. Дворняга, такая худая, что сквозь нее мог пройти свет, исходящий даже от небольшого фонарика, бегала по улицам в поисках пищи, убегая от службы отлова. Недавно, недели две назад, эта служба забрала у нее трех щенят. А может оно и к лучшему? Собака не знала. Лишь по ночам иногда скулила от голода, холода, от жизни своей собачей, от блох или из-за щенят. Правду говорят, собачья жизнь ужасна.
Сейчас, когда дворняга пробегала мимо дорого ресторана, откуда выходили толстые мужчины с красивыми девушками, она унюхала что-то очень вкусное. Найдя смятую салфетку, источник этого запаха, она попыталась носом ее развернуть. Но ничего там не нашла.
Слабые глаза еле могли различать предметы, но слух и обоняние были отличными.
- Иди сюда, - послышался дворняге непонятный язык, который она так часто слышала, - ну, иди же.
Мужчина с грязными седыми волосами и сидящий на земле в трех куртках, которые все равно не грели его в эту ужасную и дождливую погоду, позвал ее.
Несмело, проверяя каждый шаг и смотря полуслепыми глазами, она подошла.
- Ну, чего ты? – обратился мужчина к собаке, как к человеку.
- Уууу, - проскулила ему в ответ дворняга.
- Эх, - добавил мужчина, укладывая облезлое животное себе на колени.
- Говорят ведь, ужасна собачья жизнь, - продолжал он диалог с новым другом, - а разве у всех собак жизнь плохая?
Мимо прошел спортивного вида мужчина в кожаной куртке и с золотыми часами, выгуливавший своего сытого, разжиревшего бульдога.
- Уу, - ответила собака.
- Конечно, ты права, не у всех, а разве у всех людей жизнь хороша? Вот посмотри на меня: эту куртку я нашел в мусорном ведре. А разве она такая плохая? Нет, ее ведь можно отдать кому-то, зачем же выбрасывать?
Дождь, переходящий от моросящего к сильному, все сильнее стучал по поломанным ушам собаки, отдаваясь тихим эхом. В животе у нее что-то громко заурчало, и она постаралась сжаться посильней на худых коленях мужчины, точно пыталась заснуть, только бы не чувствовать голода.
- О, - наклонил голову мужчина, - да ты голодная. Ну, давай-ка.
Рука в дырявой перчатке полезла за спину и достала оттуда небольшой кусок хлеба.
- Это я оставил на завтра, но, вижу, тебе нужнее, - мужчина отломал твердый, почти каменный кусок хлеба, и протянул его собаке.
Та, понюхав заплесневелое лакомство, мигом схватила его с ладони и начала усердно раскусывать, пытаться жевать.
- Девушка, - мужчина с собакой обратился к юной леди, проходящей мимо, - подайте нам с псом. Вам ведь ничего не будет, а мы, может, поедим.
Девушка, одетая в пышную белую шубу, презрительно посмотрела на человека, сидящего почти в луже, и презрительно, с отвращением сморщилась. Но увидев собаку, пытающуюся раскусить твердый кусок хлеба, с таким же лицом кинула небольшую серебряную монету и продолжила свой путь.
- Дай вам бог здоровья, - хрипло крикнул он ей вслед.
- Знаешь, почему люди больше заботятся о животных, чем друг о друге? - спросил он собаку, все еще пытающуюся раскусить хлеб, и, не дожидаясь ответа, сказал: - вот и я не знаю. Ну, давай помогу.
Он ловко выхватил кусок каменного хлеба и намочил его в луже, стараясь не попасть в песок. Теперь дворняга быстро раскусила свое лакомство и, наконец, впервые за три дня поела. В благодарность она опустила голову на живот другу, устало повернувшись, и попыталась заснуть.
- Да помоги же ты мне! – раздался противный визг, оглушивший почти пол улицы.
Это кричала та женщина, что минуту назад кинула серебряник мужчине с собакой. Она доставала из огромной, хорошо отполированной черной машины большущие пакеты, заполненные, вероятно, одеждой или продуктами. Она кричала своему другу, который уже торопился ей на помощь.
- Какой же ты болван, тебе везет, что я все еще с тобой! – рявкнула она ему, отдав все пакеты.
- Вот видишь, - чуть тише говорил мужчина собаке, думая, что она заснула.
Но собаки плохо спят в такую погоду: дождливую, пасмурную, с быстрым холодным ветром, пробирающим до самых костей и, кажется, проникающим до слабого, еле работающего сердца.
- Люди хотят, чтобы им помогали, - продолжил он, - никто не хочет помогать другим. Все в первую очередь думают о себе, нежели о других. И это так ужасно. Никто не хочет думать о таких, как мы с тобой. Об убогих. Кому мы сдались? Только друг другу.