— Ничего не выйдет! — мерзким голосом заявила баба по имени Наталья. — Пан Юзеф запретил пана впускать в дом. Вообще никого не впускать, если его нет дома.
— Но меня-то можно? — изобразил негодование молодой человек.
— А вот и нет. Ксавуся особенно, сказал он, не впускать. Ни под каким видом! Так пан Юзеф распорядились. Раз никого, то никого.
Конопатый Ксавусь попытался уговорить мегеру:
— Да бог с вами, пани Наталья, я ведь не чужой, меня-то вы знаете. А книга лежит на полке у письменного стола, вы сами можете мне ее дать, вовсе и не обязательно мне входить в дом.
Наталья была непреклонна.
— Раз мне сказано — без хозяина в дом никого не впускать, я и не впущу. Мне мое место дороже. И не стану я рыться в книжках пана Юзефа. А вы, Ксавусь, и попозже можете прийти, когда сам хозяин будет дома.
— А когда дядюшка будет дома?
— Мне-то откуда знать? Он приходит, как получится. К ужину уж будет всенепременно.
А может, и раньше. Вы бы позвонили.
Ксавусь не был таким упрямым, как Наталья.
— Ну что ж, придется еще раз забежать, хотя у меня дел невпроворот. Не могла бы пани… и всего-то одна секунда…
Но в ответ услышал непреклонное:
— Раз никого, так никого.
Другая баба стояла рядом, как каменный столб, не пошевелившись и не издав ни звука.
Только слушала этот разговор с огромным интересом — по лицу было видно. И вовсе не стоило так вытягивать шею, те двое не шептали, напротив, орали так, что вся улица могла слышать. Может, женщина была глуховата? В конце концов конопатый махнул рукой и опять устремился в направлении к Пулавской. Поглядев ему вслед, обе женщины не торопясь направились к уже знакомым мне дверям парадного. Я по-прежнему оставалась не замеченной никем, так, просто неподвижный фрагмент улицы.
— Ну и ну, — начала вторая баба, подходя к дому. — Мое дело десятое, я ничего не говорю…
— Вот и хорошо, что пани ничего не говорит, — сухо одобрила ее Наталья, одновременно роясь в сумке в поисках ключа. — Чем меньше говорить, тем лучше.
Не очень долго копалась она в сумке, минуты хватило. И мне тоже хватило, чтобы обдумать свои дальнейшие действия.
Ксавусь! Это же надо, я сама выдумала это уменьшительное имя от Иакова, точнее, Якуба.
Ксавусь, Ксаверий. Ксаверий Зубило, веснушчатый, тот, кто разыскивается полицией. Ищут везде и не могут найти… Это его я видела тогда у Аниты в качестве второго, веселого кандидата в ухажеры для Гражинки. Еще подумала — какой загорелый. А он просто был весь в веснушках, вечером да впопыхах можно и ошибиться.
В дверях пана Юзефа домофон, самого пана нет дома, баба меня ни за что не впустит, да и поговорить с такой вряд ли удастся. Камень баба! Тот Пан ее знает, а я знаю Того Пана… Привет.., оказывается, не знаю! Тот Пан да Тот Пан, а ни имя, ни фамилия мне неизвестны… Значит, сослаться на знакомого не могу. О Езус-Мария, но войти-то в дом мне надо! Что делать?
«Делать» у меня всегда получалось лучше, чем «думать». Вот и теперь, не раздумывая больше, я одним кенгуриным прыжком оказалась рядом с бабами, на ходу нажав на пульт сигнализации.
Женщины восприняли мое появление нормально, видно, решили, что я направляюсь в лифт, и даже пропустили меня вперед, за что я вежливо поблагодарила. Пан Петшак жил на втором этаже, но пани Наталья, похоже, всегда пользовалась лифтом, вторая женщина — тоже, она жила там же, в квартире напротив. На всякий случай я установила некоторую дистанцию между нами, чтобы не подумали чего. Они и не подумали.
Выйдя из лифта, пани Наталья принялась копаться в многочисленных замках пана Петшака, вторая баба занялась дверью напротив. Ближайшая соседка — есть над чем подумать.
Вдохновение осенило меня в тот момент, когда пани Наталья уже вошла в свою квартиру, но еще не успела захлопнуть за собой дверь.
— Прошу меня извинить, — произнесла я за ее спиной. — Вы пани Наталья, правда? Я к вам.
Можно?
Никого не впускать в дом к пану Юзефу в его отсутствие в пани Наталье закодировалось насмерть. А вот как быть, если пришли к ней самой? Я рассчитывала на то, что поможет внезапность. Так оно и получилось. Кроме того, вид у меня был вполне безобидный, надеюсь, интеллигентный, выражение лица — милое, в руках я не держала орудий убийства, а по возрасту никак не подходила к банде хулиганствующих подростков. Женщина инстинктивно приоткрыла дверь шире.
— Ко мне? — удивилась она, но, вглядевшись в меня внимательнее, заговорила:
— А, я пани знаю, пани у нас уже была.
Теперь удивилась я. Была в квартире пана Петшака я всего раз, причем ничего там особенного не натворила, вела себя скромно, ничего не разбила, не пролила. Как она могла меня запомнить? Неважно, следует побыстрее воспользоваться представившимся случаем.
— Конечно была. Пана Петшака тоже знаю.
И Того Пана.., ну, как его.., знаете, иногда вылетает из головы давно знакомая фамилия. Ну, того пана, благодаря которому вы и устроились к пану Петшаку.
— Как же, пан Липский! — обрадовалась пани Наталья. — Проходите, проходите, но пана Петшака нет дома.
— Ничего страшного, оно даже к лучшему, — заверила я женщину, проходя вслед за ней в прихожую. — Ну конечно же, пан Липский, а мне все лезут в голову всякие Липинские, Липовские, только подумаю, как я его называла в разных филателистических магазинах, — со стыда сгораю.
Пани Наталья посочувствовала мне. Разговаривая, мы прошли на кухню. А куда, спрашивается, домработница может провести женщину, к тому же кухня была большая и светлая.
И для моих планов это было самое подходящее место.
Раскладывая в холодильнике принесенные продукты, пани Наталья непринужденно болтала:
— Я почему так хорошо запомнила пани?
Потом, когда вы ушли, мы о вас с хозяином долго говорили. Пан Юзеф очень пани уважает… Как за что? За то, что пани коллекциями интересуется. Редкая, говорит, женщина интересуется марками или, скажем, нумизматикой, а пани Иоанна очень хорошо в коллекциях разбирается. А вдобавок пани еще и книги пишет Я даже кое-какие читала и по телевизору пани видела.
Пан Юзеф очень пани хвалил…
Хвалил! Может, раньше и хвалил, но наверняка давно уже перестал.
— Жаль, что пани его не застала, но он наверняка уже скоро вернется. А пани сказала, что пришла ко мне?