И я уже собралась проковылять домой, как в эту самую секунду за спиной раздался пронзительный звук свистка и чей-то голос истошно завопил:
– Караул! Полиция! Сюды! Хулиганье в парке!
Что, хулиганье? Я подняла голову. Парк был местом общественного и культурного досуга, здесь росли ели, дубы и прыгали белки. Гуляли мамочки с детьми. В общем, только встречи с бандитами мне в это утро и не хватало.
Однако посмотреть стало интересно, и я уже практически повернулась на крик… как вдруг меня невежливо огрели по затылку метлой.
– Ой!
Дважды!
– Перестаньте! Вы с ума сошли?!
– Вот тебе, паршивка шкодливая! Получай!
– Прекратите немедленно!
– А ну отойди от кучи, хулиганка. А то ка-ак стёгну! Вмиг у меня в кикимору обратишься!
Чего?!
Маленькая и злобная старушенция стояла позади меня с метлой у груди и сердито сверкала колючими глазищами, норовя меня ею достать. (По-видимому, местный дворник, чью работу я только что порушила.)
Я отпрыгнула назад и прижалась спиной к дереву, приготовившись защищаться, но полицейский уже был тут как тут.
Кряжистый и невысокий мужичок, громко кашлянув, шагнул откуда-то сбоку и приложил ладонь к форменной фуражке:
– Сержант Лешенко! – чинно представился. – Лесной округ, тринадцатое отделение полиции! – Достав из кармана удостоверение, мужичок махнул им перед нашими со старушкой лицами, спрятал в карман и насупил кустистые брови. – Вызывали? – важно поинтересовался.
– Нет! – мотнула я оторопело головой, предчувствуя неприятности. А вот дворничиха наябедничала:
– Вызывали, милок. Еще как вызывали! Вот, полюбуйся, что эта девица наделала. Всю работу испоганила… Неврастеничка!
– От бабы Яги слышу! – не осталась я в долгу. Настроение было отвратительным. Особенно после сбитой шапки и взлохмаченных метлой волос.
И потом «так» меня еще не обзывали!
– Как ваше имя, гражданка? – строго поинтересовался полицейский. Он отвернулся от старушки и с укором смотрел на меня.
– Ангелина Ветрова, – ответила я с достоинством, как привыкла отвечать.
Когда ты слепил себя из ничего, невольно научишься уважать собственные достижения в любой ситуации. Даже в такой, когда похож черт знает на кого!
– Это правда, гражданка Ветрова, что вы здесь хулиганите? Зачем вы мешали работе оператора по уборке территории?
– Менеджер по клинингу я! – вставила ябеда. – Ответственный сотрудник парка! А эта девица, – затараторила старушка, доверчиво приблизившись к стражу порядка и ткнув в меня пальцем, – как есть бандитка! Она не только на мою кучу прыгала, но и у кота хотела еду отнять. Я сама видела! Ой, милок, – схватилась за сердце «артистка». – Может, она бездомная и ты ее в приют сдашь?..
– Какой еще приют? Вы в своем уме, уважаемая, – я возмутилась. – Я не бездомная. И это была моя еда!
– Видишь, милок, она еще и злющая! Давай ей прививку сделаем… успокоительную? Или наручниками повяжем! А то она снова на кучу набросится!
– Я не злющая, просто у меня утро… трудное! – холодно возразила. – А вы сразу драку устроили. Между прочим, это не гигиенично, бить людей грязной метлой!
– Так ты тоже не больно-то чистая, – фыркнула старушка. – А я свою метлу в отваре лопуха купаю! Да у тебя волосы теперь расти будут краше прежнего, а нужные винтики встанут на место. Еще спасибо скажешь, что образумила!
– Что? Ну, знаете ли…
Я давно отступила от дерева, и теперь стояла, норовя эту вредную ябеду испепелить взглядом. Это же надо, такую ерунду о себе услышать!
– Кхм-кхм! – откашлялся сержант Лешенко, протискиваясь между нами. – Так что делать будем, гражданка Ветрова? – официально поинтересовался, раздвинув нас аккуратно по сторонам кряжистыми плечами.
– С чем? – не поняла я, поворачивая к нему лицо.
– С прецедентом! Нарушение порядка было? Или менеджер по уборке ошибается?.. А может, вы из тех дамочек, кто не уважает чужой труд?
Чужой труд я уважала. Мало того, я и сама была из тех людей, кто много учился и много трудился, с юности зная цену каждой заработанной копейке.
Внезапно настоящая ситуация нарисовалась глазами полицейского и стало стыдно. Ну не жаловаться же ему всерьез на черного кота и внезапное невезение. И потом, я взрослая, самостоятельная девушка двадцати пяти лет. Я привыкла сама нести ответственность за свои поступки…
…А вот оправдываться не привыкла, но пришлось.
– Было, сержант, – нехотя признала очевидное. – Я виновата, признаю, некрасиво вышло. Что вы от меня хотите? Давайте я заплачу штраф.