— Викторович, ты же вроде в прокуратуру ушел. Сюда, каким ветром занесло?
— Хозяйка салона знакома с прокурором города. Когда узнала, что у нее салон обнесли, позвонила ему. Я был ответственным по прокуратуре, вот из-за стола и выдернули. Алик, судя по твоей хитрой роже, тебе от меня что-то надо. Я ведь, тебя давно знаю. Спрашивай прямо, не юли.
— Викторович, на деле с Жирафом были два паренька. Ты бы, их свидетелями провел.
— С каких пор, ты таким добрым стал?
— Викторович, нам эту Сосновскую бригаду нужно в зародыше задушить, пока метастазы не пошли.
— Уговорил, посмотрю, что можно сделать. Лучше иметь хорошего свидетеля, чем плохого подозреваемого. По основным фигурантам, есть еще, что ни будь?
— Железяке, мы еще один сейф привяжем. Там больше эпизодов было, но если рогом упрется, доказывать нечем. По Жирафу, есть убийство и тяжкие телесные. Заявление было, но прокурор района замял, Жираф его племянник. Если твой шеф будет не против, можно возбудить по вновь открывшимся обстоятельствам и забрать дело к себе. Сейчас как раз набирает силу борьба с оборотнями в погонах. Глядишь оба в гору пойдете.
Следователь снял очки и положил на стол. Указательным пальцем начал растирать переносицу, что свидетельствовало, о его глубокой задумчивости. Наконец решившись, он взял телефонную трубку и позвонил прокурору города, объяснил ситуацию. Разговор был недолгим, и Викторович положил трубку.
— Парни, нам сейчас отступать некуда. Если завалим дело по убийству, то меня даже дворником не возьмут. У нашего, с районным, вражда старая. Городского, должны были на область замом поставить, в перспективе областным прокурором сделать. Слухи ходили, что кадровикам в Генеральной прокуратуре большие деньги были уплачены. Районный сам на это место метил, сделал козью рожу, включил свои связи, обоих кинули, прислали варяга. Все получится, то районного, можно будет вышвырнуть из системы. Мне пообещали его должность. Так что, парни, будем трудиться в поте лица.
— Викторович, ты пока начни работать с этими пареньками, они в раскладе, а мы пока займемся Жирафом. Последним вытащим Железяку.
— Все, хоп, Алик работаем.
— Витя, посиди со следователем, мало ли что. Допрашивайте по очереди. Пока с одним работаете, второго отдай собровцем. Игорь, поднимай к нам Жирафа, я пока с человеком пообщаюсь. — Распорядился Алик. — Витя, пузырь шампанского подай, я его ему отдам. Неудобно получилось, из-за стола вытащил. Думаю, что французское шампанское, он тоже не пробовал.
Игорь вывел из камеры Жирафа, в которой кроме него сидел громила, с гориллообразным лицом, с черными от наколок руками. Игорь завел Жирафа в кабинет и сел за стол. Жираф попытался сесть на стул, возле стола, но Игорь отодвинул его ногой в сторону и тот опрокинулся на спину.
— Хлопче, я тебе, разрешения сидеть не давал, а ты не спрашивал.
Жираф, по своему, был красив, если бы не рыбьи глаза, в которых не наблюдался мыслительный процесс. Поднявшись с пола, Жираф начал переминаться с ноги на ногу.
— Встань по стойке смирно, здесь тебе не балет.
— Вы, за все ответите, если хотя бы раз меня пальцем тронете. Я, вас всех посажу. У меня дядя прокурор. Я, уже завтра буду на свободе.
— Жираф, а ты понимаешь, куда попал? Когда заводили, ты вывеску видел?
— Вы, все равно ничего не докажете. — Продолжал тупить Жираф.
В кабинет зашел Алик и сразу подключился к разговору.
— Игорь, ты зачем мальчика обижаешь? Ведь стул есть, а ты его на ногах держишь. Садись, располагайся, как тебе удобней. В ногах правды нет. — Елейным голосом заговорил Алик. Жираф отодвинул стул подальше от Игоря и начал садиться. Алик выбил из под него стул, и Жираф опрокинулся на спину. Пока он вставал, Алик повернулся к Игорю.
— Что, братан, молчит и дядей пугает? Или я ошибаюсь?
— Алик, все в масть.
— Жираф, а ты в курсе, что с сегодняшнего дня, твоего дядю арестовали, за получение взятки. Скоро вы с ним встретитесь на тюрьме. Это, во-первых. Во-вторых, на ИВС, я договорился, что бы тебя поместили в «красную» камеру, если будешь молчать.
Про «красную» камеру среди старых сидельцев ходили легенды, что туда собирали самых отмороженных на всю голову зеков. Их руками и ногами ломали, как морально, так и физически, менее сознательных сокамерников. Таких камер давно уже не было, но приблатненый молодняк, разинув рты, слушал, матерого зечару, как тот один вырезал такую камеру. Существовали другие каналы воздействия на зеков. Стоило «куму», начальнику оперативной части СИЗО, запретить прием передачек, либо встреч с родственниками, как тому, с кем еще вчера все считались, становилось неуютно. У Жирафа, отпала челюсть, и испуганно забегали глаза.