Но комочек рос и постепенно превращался из белого в коричневый, из пушистого в бесконечно линяющюю кошку, которая гуляет сама по себе, какает сама по себе и разбрасывает шерсть по всем осям координатной прямой так же само сама по себе. При таком повороте событий относительный паритет в квартире стал перевешивать не в мою пользу - 2х1, так как два сына решили, что это не их война, а стало быть и пыль не их, и шерсть тоже не их - она кошкина.
По законам жанра я должен был стать личным парикмахером кошки, так же не советуясь с ней и её вкусами, зная о причёсках ровно столько, сколько знает о них армейский цирюльник. А так же деморализовать вторую половину женской половины до степени осознания мужской несостоятельности, что привело бы к отсутствию точек соприкосновения интереса с неинтересом в вопросах стерильности квартиры, при котором выиграли бы все или по крайней мере (х3). Но жизнь более прозаична, нежели фантазия писателя, а потому по квартире ходят две хозяйки: одна с лапками, делающими пыль, шерсть и дырки на занавесках, а другая с пальчиками, делающими "М-да, грязновато!".
Когда уставший Господь отёр стол трудов своих рукавом, пропитанным потом святым, то женщина подошла, провела пальчиком по столу и сказала: "М-да, грязновато!", подняла рукав Господа и строго спросила: "А стирать кто будет, я?". Господь почесал затылок и молвил: "М-да… Тут и яблока не нужно…".
Конец ознакомительного фрагмента