Прежде чем лечь спать, я проехала мимо дома персонажа из прошлого — посмотреть, горит ли у детей свет. Однажды мне удалось увидеть, как сын подскакивает в своей кроватке. Увлекшись наблюдением, я наехала на газон персонажа из прошлого. Уложи он их вовремя спать, не было бы у него на газоне глубокой вмятины от моего колеса.
Гнездо
Последнее письмо — и работа закончена. В эти выходные приедут дети, так что сосредотачивалась я с трудом.
Дорогой «Старый молочник»!
Спасибо за вкусное мороженое! По воскресеньям мы с женой всегда устраиваем «пломбирный ужин». Я считаю, что вам стоило бы выпускать побольше шоколадных сортов, и она со мной полностью согласна. Вот рецепт замечательного пломбирного десерта, который я сам придумал. Жена говорит, что он даже вкуснее секса.
«Шоколадный сюрприз»:
(Засим следовал совершенно неудобоваримый набор добавок и сиропов, от которых с души воротило, — мерзее попросту не придумаешь, благо кулинарный гуру Марк Битман отказался от мысли использовать ореховую пасту в «полуночных перекусах»),
С нетерпением жду ответа!
Искренне ваш
Мэтью О'Рейли
Овидий, штат Нью-Йорк
Для ответа я решила использовать стандартную форму:
Многоуважаемый покупатель!
Спасибо, что написали нам и что цените нашу продукцию. Сожалеем, что объем корреспонденции не позволяет мне лично ответить на каждое письмо.
Надеемся, что наше замечательное мороженое и в будущем будет доставлять Вам удовольствие. Добро пожаловать в наше кафе «Шарик мороженого», которое каждое лето работает на автостраде 323 на восточном выезде из Онкведо.
Желаем Вам всего самого лучшего,
«Старый молочник»
Это послание я отправила мистеру Мэтью О'Рейли. А в другой, простой конверт, адресованный его жене, я вложила потрепанную «Камасутру» в мягкой обложке, некогда принадлежавшую моему кузену. На этом почтовые марки у меня кончились.
Я как раз тащила мешок с макулатурой к дороге, когда подъехал на своей спортивной машине персонаж из прошлого. Он опустил боковое стекло. Я видела детей — они были засунуты на заднее сиденье, — но он не спешил их выпускать.
— Привет, Барб.
Выглядел персонаж из прошлого неплохо. С тех пор как я от него ушла, он стал выглядеть лучше. В смысле, не лучше вообще,а лучше меня.И это было нечестно.
Он указал на заднее сиденье моей машины, стоявшей тут же, у обочины, — оно было под завязку набито пустыми банками и бутылками.
— Это ты выдула столько пива?
Я почувствовала себя еще глупее и нелепее, чем обычно чувствовала рядом с персонажем из прошлого.
— Собираю бутылки и сдаю на переработку. — Я произнесла это так, будто речь шла об альтруизме, о некой общественно полезной деятельности, которой я занималась в свободное время.
Но он слишком хорошо меня знал.
— Барб, пятаками ты ипотеку не выплатишь. Тебе нужно найти другой, более надежный заработок.
Тут он, конечно же, был прав. Он прекрасно знал, как мало я зарабатываю в «Старом молочнике». Самым неизменным свойством персонажа из прошлого была его извечная правота. Он всегда считал меня лентяйкой. И в этом, пожалуй, тоже был прав.
Я напомнила себе, что мы ведь когда-то любили друг дружку, хотя теперь мне уже было не понять почему. Я заставила себя ему улыбнуться. Улыбнулась. Только потому, что мои дети были в его руках, а я хотела получить их обратно. Попыталась вспомнить, как его зовут, но ненависть заблокировала в моей голове список имен, и вспомнить не удалось.
Наконец он выпустил детей из машины. Отъехал, и я помахала вслед его изящному бамперу — улыбка прилипла к губам, как наклейка, оповещающая о пятидесятипроцентной уценке, к буханке вчерашнего хлеба.
Вот наконец Сэм и Дарси со мной. Мы вошли в дом. Я помогла им соорудить гнездо из всех имевшихся в доме подушек и желтого одеяла. Мы забрались туда. Дарси попискивала.
— Съешь червячка, — предложил Сэм, запихивая ей в рот холодные макаронины.
Я попыталась вылезти и приготовить нормальный ужин, но они меня не отпустили.
— Расскажи про то, как ты была маленькой, — попросил Сэм.
Я рассказала, как папа вырыл мне пещеру в песке на морском берегу, как сделал над ней крышу из бревен, выловленных из воды. Они слушали, Сэм закинул ногу на мою, Дарси держала меня за предплечье. Я рассказала, какой домик построил мне папа из коробки от холодильника. Он прорезал арки и выкрасил коробку в красный цвет. Я прожила целый месяц, август, в этом домике на заднем дворе. Я рассказала про все домики, которые строил мне отец: кукольные домики, игровые домики, про мои квартиры, для которых он потом мастерил и красил книжные полки.
— Он хотел научить меня, как строить дом, — сказала я. — Как вот птицы учат птенцов строить гнезда.
Мы сидели среди подушек и думали про их деда.
— А когда человек умирает, что делают с его одеждой? — спросила Дарси.
— Иногда раздаривают родственникам или друзьям, бывает, отдают в Армию спасения, — пояснила я.
— Мне твоя одежда не нужна, — заявила Дарси. — Может, кто-нибудь другой ее возьмет.
— Не говори так, — оборвал ее Сэм.
Темнело. Я приготовила томатный суп-пюре — тот, который делается быстрее всего. Мы поели и легли спать. Дарси уснула рядом со мной, зажав в кулачке прядь моих волос. Я высвободилась и пошла посмотреть, как там Сэм. Он уже почти спал, но когда я наклонилась над ним, он глубоко вдохнул носом.
— Твой запах, — сказал он, не открывая глаз.
Завтрак
Я встала раньше детей, заварила в чайнике черного чая и пошла к компьютеру. Меня ждало письмо от мамы. Общаться по электронной почте у нас получалось лучше всего. У нас выработались негласные правила, устанавливающие иерархию общения. Лучше по мейлу, чем по телефону. По телефону уж всяко лучше, чем живьем. А если уж встречи не избежать, лучше на людях. Электронная почта была наименьшим злом. Не могу сказать, что я не люблю свою мать, — скорее, я с некоторым недоверием отношусь к ее очень изменчивым представлениям об истине.
Мама очень не любит, когда с кем-то происходит что-то нехорошее, особенно с ней. Надо отдать ей должное, она не очень любит, когда со мной происходит что-то нехорошее, поэтому, если оно происходит, мама его не замечает. Чтобы изгнать из жизни нехорошее, приходится кардинальным образом переиначивать реальность. Когда я была маленькой, она два года подряд уверяла, что «бабуля во Флориде, поэтому не придет к нам на Рождество». На третий год я приперла ее к стенке и выяснила, что бабуля умерла.
После того как меня фактически лишили родительских прав, если кто-то спрашивал у мамы, как у меня дела, она отвечала, что мы с персонажем из прошлого «решили отдохнуть друг от друга».
Я прочитала ее тщательно составленное послание. Мама интересовалась, как мы планируем жизнь Дарси «в ближайшие несколько месяцев». В очередной раз упомянула, что все теснее сближается с врачом, который лечил моего отца перед его кончиной. Мой мозг, возбужденный кофеином, превзошел самого себя, и я сообразила, к чему она клонит. Мама собирается замуж за этого врача и хочет, чтобы Дарси несла во время венчания ее букет.
«Да уж, у некоторых жизнь не стоит на месте», — подумала я неласково. Похоже, мама воспринимала кончину моего отца как временное отсутствие в ее жизни человека под названием «муж».
После того как я исчерпала все нехорошие слова, которые могла сказать в адрес представителей медицинской профессии, до меня вдруг дошло, что придется надеть Платье. Брюки на мамину свадьбу ни за что не будут допущены.