Она пожала плечами.
— Наверно, шок был сильным, — сказал я.
— Да, — ответила она.
— Особенно если учесть, каким был Фрэнк, — сказал я.
Она кивнула, затягиваясь сигаретой.
— Ты не знаешь, он был чем-то озабочен? Ну, может, случилось нечто, что могло серьезно его огорчить?
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, понимаешь, нечто настолько серьезное, что он захотел напиться вместо того, чтобы решить проблему. Или забыть о ней.
Маргарет помотала головой.
— Ничего? — настаивал я. — Совсем ничего?
— А почему что-то должно быть?
— Просто странно, что все случилось именно так, а не иначе, — сказал я.
— Так или иначе — разницы никакой, — сказала она. — Для Фрэнка никакой разницы, верно?
— А вот для меня разница есть.
Прежде чем она заговорила, возникла пауза, которую другой на моем месте, возможно, и не заметил бы.
— Что ты имеешь в виду?
Я повернул разговор в другое русло.
— Что ты к нему испытывала?
— Мне с ним было хорошо, — ответила она.
— Не больше? — сказал я. — Просто один из многих?
— Он был лучше многих.
— Однако он все равно оставался одним из многих, так?
— Да.
— Несмотря на то, что был лучше?
— Да.
На это я ничего не сказал.
— Я же не могу себя переделать, — сказала она.
— Почему же ты регулярно встречалась с ним?
— Всего лишь раз в неделю.
— Это я и называю регулярно.
— Ради смены обстановки. Он был очень обходительный. Мне это нравилось.
— При условии, что вы встречались не чаще раза в неделю.
— Послушай, я — это я, верно? А ты — это ты. Мы таковы, каковы есть, нравится нам это или нет.
— И ты — такая, какая есть, — с удовольствием проводила одну ночь в неделю с парнем вроде Фрэнка?
— Я нравилась ему. В том-то и разница.
— Почему?
— Что почему?
— Почему ты нравилась ему?
Ее щеки пошли красными пятнами.
— Не знаю, — ответила она.
— А ты уверена, что «нравилась» — подходящее слово?
Она промолчала.
— Полагаю, ты знаешь, что он никогда не получал ничего от жены, — сказал я. — Человек его типа никогда не признается себе, что у него с этим нелады. Он притворяется, что ему безразлично. Но если кто-нибудь вроде тебя делает это доступным, он может убедить себя, что ты нужна ему не только за этим, а сама по себе.
Она промолчала.
— А то он стал бы таким же, как другие, верно?
— Да, — процедила она сквозь сжатые губы. — Думаю, стал бы. Но если он убедил в этом себя, то убедить меня было нетрудно. Так что получается именно то, что я сказала, не так ли?
Я посмотрел в сторону бара. Кон и Питер беседовали и пили пиво, время от времени поглядывая на меня.
— Короче, в чем дело? — спросила она. — Что за благородный мститель? Что за намеки?
— Послушай, — сказал я, — спрашиваю тебя еще раз: знаешь ли ты, что могло так сильно встревожить Фрэнка? Не было ли у него каких-то проблем? Или он кого-то боялся?
— К чему ты клонишь?
— Да ладно тебе, Маргарет, — сказал я. — Неужели ты действительно веришь, что Фрэнк просто так, без всякой причины, залился виски до такой степени, что не разбирал дороги, и случайно съехал в карьер?
— Что ты имеешь в виду? Что же тогда случилось?
— Если он и в самом деле напился, следовательно, у него были причины. И я хочу их знать.
— Ты думаешь, он сделал это намеренно?
Я ответил «да». Я решил услышать, что она скажет, узнав, что я считаю это самоубийством. Она довольно долго размышляла, прежде чем заговорить.
— Тебе это не понравится, — сказала она. — Но это единственное, что приходит мне в голову.
— И что же? — спросил я.
— В пятницу вечером, в пятницу перед тем воскресеньем, когда он погиб, вышел скандал. Видишь ли, Фрэнк попросил меня уйти от Дейва, моего мужа. Он хотел, чтобы я переехала к нему. И получила развод. Но даже если бы я этого хотела, то никогда бы не сделала. Дейв убил бы нас обоих. А Фрэнк настаивал. Заговорил он об этом и в ту пятницу. Я в тысячный раз ответила отказом, и он взбесился. Устроил мне сцену. Я ушла из паба. Фрэнк выбежал на улицу вслед за мной. Я сказала, чтобы оставил меня в покое, но он продолжал преследовать меня. Он шел за мной до самого дома. Полчаса шумел, прежде чем убрался. Дейва дома не было, однако на следующий день он все узнал. У нас замечательные соседи. Он хорошенько выдрал меня, а потом поинтересовался, что это был за мужик. Ну, я ему, конечно, не сказала, потому что он убил бы Фрэнка. И еще я не хотела вмешивать Дорин. В общем, я сказала: «Если я пообещаю сидеть дома и не смотреть на мужчин, ты согласишься закрыть эту тему?» Я никогда раньше не заговаривала об этом, поэтому он так удивился, что ответил «да». В воскресенье утром я пошла к Фрэнку, чтобы предупредить его, что мы больше не будем встречаться. Дорин дома не было. Фрэнк чуть с ума не сошел. Он ползал на коленях, угрожал мне, уверял, что готов на все. Увидев, что от этого никакой пользы, он сказал, что покончит с собой, если я не перееду к нему. Он сказал, что говорит абсолютно серьезно. Естественно, я ему не поверила. Восприняла его слова как треп. Но после того, что случилось в воскресенье… я не знаю, говорил он серьезно или нет, но выглядит так, будто он напился намеренно.