Пока мы шли, Брамби заверял меня, что он очень рад, что все уладилось, рассказывал, как он боялся открыть мне, что ему известно, и так далее. Выпитое виски развязало ему язык. Создавалось впечатление, будто он беседует сам с собой.
Мы остановились у лифта. Я нажал кнопку. Где-то внизу с лязгом закрылась дверь лифта.
Я повернулся. Брамби стоял позади меня, облокотившись на парапет, и продолжал о чем-то говорить. В расстегнутом пальто и голубом свитере он выглядел очень элегантно. Я шагнул к нему. Он замолчал на полуслове. И не шевелился, будто окаменел. И тут до его сознания дошло, что именно я собираюсь сделать.
Дернувшись, он посмотрел через плечо вниз, за парапет, потом снова перевел взгляд на меня и понял, что уже ничего не может предпринять. Я улыбнулся ему и поднял руки, чтобы толкнуть его.
И тут дверь лифта открылась. Я машинально повернулся и увидел женщину в головном платке и с нагруженными сумками. Она испуганно вытаращилась. Все на мгновение замерли. Но лишь на мгновение. Брамби сорвался с места и побежал по балкону к пожарной лестнице. У женщины от изумления отвисла челюсть. А я бросился вслед за Брамби, но поскользнулся на мокром полу и чуть не упал. Когда я снова побежал, Брамби уже несся вниз по лестнице, перескакивая через три ступеньки. Женщина так и стояла, не двигаясь, только ее рот открылся чуть шире. Я пробежал почти до конца парапета и вдруг остановился. Нечто внизу, на дороге, огибавшей газон, привлекло мое внимание. Нечто белое. Нечто с четырьмя колесами. Нечто, двигавшееся очень быстро. С надписью «Полиция». Очевидно, Гленда не жалела красок, когда описывала ситуацию.
Я посмотрел через парапет. Брамби уже добрался до последнего пролета пожарной лестницы. Подгоняемый страхом, он бежал вниз, не замечая ничего вокруг. С разбега ступив на тротуар, он упал, тут же поднялся и опять побежал вперед, не снижая темпа. Он бежал по газону, стремясь к своему «роверу». Полы его пальто раздувались на ветру. Но беда была в том, что полиция тоже стремилась к «роверу». Патрульная машина сбавила скорость, а когда Брамби почти добежал до «ровера», остановилась, потом сорвалась с места, въехала на газон и направилась к Брамби. Тот резко сменил направление, но это не спасло его.
Я вернулся к лифту. Женщина стояла на том же месте и не сводила с меня взгляда. Я зашел в лифт. Она шевельнулась только тогда, когда дверь начала закрываться и она сообразила, что кое-какие сумки остались в лифте.
Лифт поехал вниз. Я вытащил сигареты и закурил. Внизу я вышел из лифта и пошел в направлении, противоположном тому, которое выбрал Клифф, — к гаражам, где стояла моя машина. Я не оглядывался — в этом не было надобности, так как я знал, что Клифф уже встретился с полицейскими и их внимание сосредоточено на нем.
«Что ж, — подумал я, — это тоже выход».
Я подошел к своей машине и сел за руль. Тронувшись с места, я посмотрел в зеркало заднего вида. Я сразу же повернул налево и стал спокойно набирать скорость. У меня не было времени на то, чтобы сменить машину.
Я доехал до небольшого почтового отделения на окраине. Стеклянная дверь была закрыта, но внутри горел свет, и я понял, что нужно просто постучать.
Я припарковал машину и перешел дорогу. В окне были выставлены рождественские ежегодники, игрушки и игры в ярких коробках. Женщина лет пятидесяти сидела за прилавком и что-то писала в старомодном гроссбухе.
Я постучал в дверь. Женщина подняла голову. Я еще раз постучал. Ее губы задвигались. В поле моего зрения появился мужчина примерно такого же возраста. На нем были очки и коричневый кардиган. Он подошел к двери. Вид у него был унылым.
— Прошу прощения, — с подчеркнутой артикуляцией проговорил я через стекло, — мне нужны марки. И конверт.
Мужчина оценивающе оглядел меня. Потом посмотрел на женщину. Та в задумчивости покусывала кончик шариковой ручки. В конечном итоге мужчина накинул цепочку и приоткрыл дверь.
— Сколько марок?
— Где-то на пять шиллингов.
— А какой конверт?
— Из плотной бумаги. Около десяти дюймов в длину.
Мужчина ушел и вернулся с конвертом. По дороге он захватил марки, которое женщина оторвала от большого листа.
— Всего пять шиллингов и десять центов, — сказал он.
Я отсчитал нужную сумму и протянул мужчине. Мужчина отдал мне конверт и марки.
— Большое спасибо, — поблагодарил я.
— Простите за излишние меры предосторожности, — сказал мужчина. — В наши дни это не повредит.
— Вы абсолютно правы, — сказал я. — Никогда не угадаешь.