- Доброе утро, босс, - произнес Рэй, не поднимая головы. Остатки от бутерброда с яйцом, свисающие с щетинок его усов, были заметны издалека.
- Рэй... серьезно... по-твоему, нормально являться в таком виде на работу?
Рэй посмотрел на него пустыми глазами, а потом непонимающе окинул себя взглядом.
- Я же мужик, - сказал он. - Какого еще черта мужику нужно сделать, чтобы можно было явиться на работу?
- Некоторые из мужиков моются, Рэй, меняют одежду, ну или на самый крайний случай - завязывают галстук. Ты выглядишь почти как бездомный.
- Я мылся в субботу, - огрызнулся Рэй, задрав с полным чувством собственного достоинства щетинистый подбородок. - А эту рубашку стирал на прошлой неделе, - он понюхал у себя подмышкой, и крикнул куда-то за спину Сэму: - Эй, Крис! Я же не воняю, правда?
Детектив-констебль Крис Скелтон, одетый в жилетку с узором ромбиками и светлые брюки, вынырнул из-за шкафа с документами. Но вместо того, чтобы ответить Рэю, он медленно и надменно пересек комнату, сохраняя невозмутимое выражение лица и держа по швам руки. Задержав на Сэме неживой безучастный взгляд, он хрипло произнес одно-единственное слово: - Доставай.
Сэм непонимающе уставился на него: - ...Что?!
Крис еще раз прохрипел все тем же замогильным голосом: - Я сказал, доставай.
- Сходил посмотрел прошлым вечером эту киношку, - вмешался Рэй, отковыривая от рубашки засохшую грязь. - Ту самую, ковбойскую, с Юлом Бриннером, где у него в конце лицо отваливается.
- "Мир Дикого Запада"? - спросил Сэм.
И в этот же миг Крис неожиданно выхватил воображаемый револьвер и - дыщ-дыщ-дыщ - стал расстреливать Сэма. Несмотря на полное отсутствие реакции со стороны Сэма, Крис расплылся в широкой улыбке, сдул с кончика пальца пороховой дымок и сказал: - Эй, босс, а в вас сейчас больше дырок, чем в чертовом решете. Я - Юл Бриннер!
- Смотрю, этот фильм пробудил твое воображение, Крис, - откликнулся Сэм. - Ну да, признаю, это все же классика научной фантастики. Но может быть, мы оставим все эти перестрелочные номера для паба?
- Для салуна, - поправил его Крис. И, повернувшись к Рэю, добавил: - А что до ответа на твой вопрос - нет, ты не воняешь. Совсем не воняешь. А если даже и случается, то пернешь да покуришь - вот ничего и не заметно.
Сэм вскинул руки жестом полной капитуляции: - Ладно, ребятки, на интеллектуальные дебаты такого калибра рано утром в понедельник я просто не способен. Рэй - можешь забыть, о чем я говорил.
- Всегда так и делал, - пробормотал Рэй.
- Есть какие-нибудь новости о захваченной церкви? - спросил Сэм.
- Последнее, что я слышал - там все так и тянется, - сказал Крис, направляясь к своему столу. - Там повсюду копы, но абсолютно ничего не происходит.
- Если события будут развиваться - хоть как-то - я хочу, чтобы мне тут же об этом сообщили. Понятно, ковбой?
- Йеху, босс, - подмигнул ему Крис, лихо отвесив салют на манер Янки Дудля.
- Тебе понятно, Рэй?
- Неа, - проворчал Рэй. - Мне не понятно даже, как одеваться по утрам.
- Да хватит тебе кукситься, - сказал Сэм, проходя мимо него. И добавил ехидно: - Иногда, Рэй, ты бываешь хуже девчонки.
- Пристрели его за это! - посоветовал Крис, снова принимая стрелковую позу.
Разделавшись со всем этим идиотизмом, Сэм направился к Энни, сидящей в одиночестве, перебирающей кучу старых полицейских архивов и делающей предварительные заметки. Она едва обратила на него внимания.
- Я обещал Шефу, что поговорю с тобой, - ласково сказал Сэм, едва заметно улыбнувшись. - Вчера ты переступила черту - посигналила его гудком. И он от этого был не в восторге. Вообще-то, он был лиловый от злости, и единственным способом удержать его, чтобы он не кинулся на тебя, как бешеный ротвейлер, было мое обещание официально объявить тебе выговор за неподобающее поведение. Вот так. В общем, я это сказал. Считай, что тебе объявлен официальный выговор.
Он улыбнулся, но Энни даже не посмотрела на него. Ее лицо было серьезным и напряженным, она размышляла над делом, ведя пальцем по напечатанной страничке, иногда останавливаясь, чтобы сделать заметку. Улыбка у Сэма угасла.
Чем больше она смотрела эти архивы, тем яснее начинала видеть в них свою забытую жизнь. К ней все возвращалось - медленно, по частям, но неуклонно.