- И что произошло потом? - спросил Сэм. - Сначала вы помнили свою прошлую жизнь... а потом?
- Воспоминания стали бледнеть. Это не получится описать. Как будто... меня все меньше и меньше тянуло размышлять о прошлом, о том, чем я когда-то был. Когда я об этом задумывался, все вспоминалось лишь в общих чертах. И со временем склонность к размышлениям все снижалась, а туманность образов все возрастала, пока, наконец... ну, в общем, пока то прошлое не прекратило существование. Я помнил его не больше, чем кто-то помнит момент своего рождения - он совершенно точно был у нас с вами, но мы ничего не вспомним, это даже не пробел в памяти. Как будто этого никогда не происходило.
Сэм вспомнил, как Энни в первый раз отреагировала, когда он стал настойчиво спрашивать об ее прошлом, семье, родителях. Все было именно так, как описывал МакКлинток - полное отсутствие желания говорить о прошедшей жизни, размытость воспоминаний, неспособность связать их в памяти.
- Наши пути пересеклись, детектив-инспектор Тайлер - и я ни на секунду не поверю, что это чистая случайность, - продолжил МакКлинток. - У вашего появления в этом так называемом 1973 году могут быть и другие причины, но я свято верю, что одна из них - стать для меня будильником. Вы пробудили меня, детектив-инспектор Тайлер. Вы спасли меня от медленного погружения в забвение.
- Как? Как я это сделал?
- Во время той жуткой стычки, когда Доннер держал нас в заложниках, - сказал МакКлинток. - Когда я сидел там с ножом в глотке, ожидая скорой смерти - я был в ужасе, не стану притворяться. Я был уверен, что Доннер убьет меня, и я был более, чем уверен, что эта смерть не станет быстрой или безболезненной. Моя голова шла кругом, наверное, это и запустило мои воспоминания. Кто знает? Все, что я могу сказать - я слышал, как вы говорите про те карманные часы, про прошлое, и воспоминания начали возвращаться ко мне, сначала сумбурные - короткие вспышки, несвязные картинки... но потом, когда сняли осаду, и я уже лежал на больничной койке, мне было нечем заняться, кроме как пялиться в потолок, поэтому я начал складывать вместе все эти фрагменты и делать выводы. И я сразу вспомнил, кем я всегда был... и кто я такой до сих пор.
- Но кто же мы такие? - увлеченно спросил Сэм, наклоняясь вперед. - Я сначала думал, что мы мертвецы, и все, кто здесь, тоже мертвы. Но этого быть не может. Моя мама. Я встречался с ней. Я видел ее здесь, но я точно знаю, что она жива! Прямо сейчас, в эту самую минуту она где-то живет.
- Время, Пространство, Жизнь, Смерть и все те смутные частички между ними, - проговорил МакКлинток. - Слишком большой вопрос для таких простых людей, как мы, чтобы вникнуть. Но вот что я скажу, детектив-инспектор - я пришел к выводу, что мертвые могут пересечься с живыми. Одно состояние как-то сочетается с другим, воздействует, влияет на него. Может, мы все одной ногой в каждом лагере. Может, живые частично находятся в мире мертвых, и границы смерти сливаются с границами жизни. Это подтверждает и присутствие здесь вашей матери, и мои обожженные руки. Видите эти шрамы. Они появились, пока я был жив... и здесь, в этом загробном мире, они все еще есть. И еще эта побрякушка - часы - карманные часы.
Сэм потянулся к карману и вытащил часы за цепочку, так что они повисли, покачиваясь, между ним и МакКлинтоком.
- Почему они здесь, детектив-инспектор? У них нет никакого права быть здесь. Это реликвия из моей прошлой жизни. А они здесь, по-прежнему такие же твердые и настоящие в этом загробном мире, какие были и раньше. Тикают. Все так же показывают точное время.
Сэм стал разглядывать часы, медленно поворачивающиеся на конце тонкой цепочки, и снова почувствовал странную убежденность, что эти маленькие карманные часики имеют большое значение, что в них заключен огромный смысл, очень реальный, но совершенно неуловимый.
- Полицейскую документацию, связанную со смертью Тони Картрайта, подделали, - сказал Сэм. - Скрыли факт убийства. И ваше имя полностью затерто. О вас нигде нет ни одного упоминания. Будто вас никогда не существовало.
- Будто бы меня никогда не существовало... - задумчиво повторил МакКлинток. - Странно. Возможно... Возможно здесь, в этом подобии 1973 года, я никогда и не погибал в огне. Возможно, погиб лишь констебль Картрайт. Возможно, он перебрался в лучшее место, тогда как я застрял здесь, чтобы выполнить поставленную мне задачу, с которой не смог справиться там. Возможно... возможно... - он пожал плечами, поднял на Сэма свои бледные, прищуренные глаза и добавил: - Мы же просто копы, детектив-инспектор, мы не философы. Не священники. Не поэты. Или кто там требуется, чтобы разобраться в самих себе.