Выбрать главу

- Клянусь, сэр. Клянусь жизнью дочери.

Гарри Эрлс взирал на Сэма огромными, круглыми, умоляющими глазами.

- Ловлю тебя на слове, мистер Эрлс, - сказал Сэм. - Еще одна вещь, прежде, чем мы уйдем. Говоришь, все это развязалось, когда женщина-полицейский начала задавать вопросы. Стало быть, чтобы обезопасить себя, Гулду нужно убрать с дороги и ее тоже?

- Я не знаю, - проговорил Эрлс, прижимаясь к стене. Выглядел он совершенно разбитым. - Все эти убийства... у меня кишка тонка для такого. Я просто хотел водить машину.

- Так Гулд со своими ребятами теперь гонится за этой женщиной-полицейским? - снова спросил Сэм. Он тяжело уставился на Эрлса, призывая его сказать правду.

Эрлс испуганно посмотрел на него и наконец кивнул.

Этого Сэму было достаточно. Нужно найти Энни прежде, чем это сделает Гулд сотоварищи. А как только он найдет ее, ему останется только ждать. Ему не придется гоняться за Гулдом, чтобы принять финальный бой. Эта финальная схватка сама настигнет его.

Сэм развернулся и вышел из гаража, оставив Гарри Эрлса валяться посреди грязной кучи железа.

Джин аккуратно положил разводной ключ на место и, прежде чем уйти, сказал: - Премного благодарны, Гарри, ты нам очень помог. Ни пуха ни пера в сегодняшней гонке - тем более, после моего коллеги в тебе не осталось ни того, ни другого.

ГЛАВА 18 - ЭТО СЛОЖНО ПОНЯТЬ

Джин безоговорочно заявил, что ему требуется какое-нибудь благоприятствующее серьезным размышлениям место, и направил "Кортину" в сторону парковки возле зловещего вида паба под названием "Четыре Пера".

- Не позволяй внешнему виду произвести на себя неверное впечатление, Тайлер, - сказал он, распахивая дверь и вылезая из машины. - "Перышки" - качественное заведение. Убежище для утомленного разума. Монастырь размышлений. Я и сам размышлял там несколько раз. Кроме того, у девчонки за стойкой подушки аж посюда будут.

- А как же Энни?

- Ну, с ее-то подушками хвастаться особо нечем... Глядя на твою подружку, я обычно вспоминаю масленицу с блинами.

- Я в том смысле, Шеф, что у нас нет времени на выпивку.

- Еще как есть. По крайней мере, у меня. А так как начальник здесь я, это в значительной степени решает вопрос. Любому копу не мешает смочить свой свисток, Тайлер. Ты должен бы знать об этом.

Сэм вздохнул и зашагал следом за Джином к неряшливой, обшарпанной забегаловке. Стену снаружи подпирал щиток с наскоро написанным от руки объявлением, обещающим каждый вторник "экзотические танцы", а по субботним вечерам любительские турниры по дартсу.

Внутри было уныло и накурено, липкие столики были заставлены немытыми стаканами и грязными пепельницами. Сэм окинул взглядом потрепанный бильярдный стол, однорукого бандита, молча подмигивающего себе в уголке, мишень для дартса и расстеленную под ней дорожку с разметкой и пятнами пива. Все было донельзя убогим. Атмосферу сложно было признать подходящей для глубоких раздумий и концентрации. Но вот, по крайней мере, насчет барменши Джин оказался прав.

- Привет, радость моя, - воскликнул Джин, решительно направляясь к стойке бара. - Прелестно выглядишь. Как твои близняшки?

- Оживились сразу, как ты вошел, - самодовольно ухмыльнулась барменша. Она глянула через плечо Джину. - Эй, а ты никогда не говорил, что у тебя есть сын.

- Ну да, не люблю это афишировать, видя, что из него получилось. Весь в матушку. Такой же головастый. Я тогда последний раз трахал лесбу, чесслово. Это их не лечит, но попробовать-то было можно. Две пинты твоего фирменного, милая, и пару дынек вприглядку, коль будешь так любезна.

Сэму невмоготу было слушать весь этот бред. Он отвернулся от Джина, с головой погрузившись в тревожные мысли об Энни. Где она? Безопасно ли там? Вышел ли Гулд на ее след? Как далеко он? Может, уже нашел ее?

Он поморщился, мысль о том, что уже могло произойти, была непереносимо болезненна.

Нужно поверить в нее. Поверить, что она способна постоять за себя - по крайней мере, пока мы не найдем ее. У тебя нет выбора, Сэм. Ты просто должен верить.

За стойкой играло радио. Волна едва ловилась, но сквозь статику пробивался ясный молодой голос Карен Карпентер, поющей "Yesterday Once More". Теплое ностальгическое чувство, вызываемое этой песней, было практически невыносимым. Она будила в мыслях мир домашнего благополучия, уюта, безгрешности - всех тех вещей, которых не может быть в мире Клайва Гулда. Как такая песня могла возникнуть в этом порочном и безнадежном мире? Пока Энни балансирует над адской пропастью, как Карен Карпентер находит в себе силы петь про любимые песни, играющие по радио, про недавние счастливые времена, про старые мелодии, которые возвращаются, будто давно потерянные друзья?