– Да где ж его тут разглядишь, этот номер, – вздохнул Рубероид. – Темно, как у негра в ж…
Простите за расистский выпад. Сто раз уже говорил: давай фару-искатель поставим. Черт ногу сломит в этих микрагах… Ну, где его искать, этот номер?
– Да вон он, – сказал пассажир с заднего сиденья. – Через один дом налево, номер пятьдесят четыре, корпус один.
– Ты что, бывал здесь раньше? – с интересом спросил Рубероид, перекручиваясь на сиденье винтом, чтобы заглянуть себе за спину.
– Да нет, не бывал, просто номер увидел, – ответил глазастый пассажир.
– Вот так Слепой! – подивился Рубероид, по прежнему не глядя вперед.
Он хотел добавить что-то еще, но сидевший рядом со Слепым Сапер замахнулся на него пакетом, в котором лежала «балалайка».
– На дорогу смотри, шахтер! – прикрикнул он. – Все столбы перебодаешь.
Рубероид отшатнулся от пакета и повернулся вперед как раз вовремя, чтобы объехать очередную яму.
– Тьфу на тебя, – сказал он Саперу. – Пироманьяк.
Он припарковал машину в соседнем дворе. С того места, где они остановились, хорошо просматривался угловой подъезд нужного им дома. Задрав голову, Рубероид посмотрел на окна шестого этажа.
– Дома, – удовлетворенно констатировал он. – Хоть что-то идет по плану. Я уже думал, что мы никогда этот дом не найдем.
– А тебе не надо было думать, – сказал сидевший рядом с ним Батя. – Тебе надо было приехать сюда днем и запомнить дорогу, как тебе было приказано.
– Ну, Батя, – заныл Рубероид, – ну, не ругай бедного негра! Ты ж понимаешь, у меня ж дела…
– Знаю я твои дела, – сказал майор Сердюк. – Опять боролся с кризисом перепроизводства презервативов…
Рубероид скромно кашлянул в кулак.
– Действуем, как договорились, – продолжал майор. – Когда мордовороты войдут в подъезд, Рубероид отвлекает шофера, а Сапер навешивает «балалайку»… Она хоть сработает у тебя?
– Обижаешь, командир, – солидно сказал Сапер. – Ровно через десять минут после включения таймера. Мусора замучаются определять, сколько их там в машине было.
– Хорошо, – кивнул майор. – Слепой, как самый зрячий, держит на мушке подъезд на случай, если что-нибудь пойдет не так.
– Давай я его просто шлепну, – предложил Слепой. – Сто раз уже говорил. Что вы тут разводите какую-то Сицилию?
– Твое дело телячье, – отрезал майор. – Шлепну… Ты – его, телохранители – тебя, шум, гам, пальба… А за десять минут и он, и мы будем в разных концах города.
– А если «балалайка» не сработает?
– Сработает, – сказал Сапер.
– А если не сработает, вот тогда ты его и шлепнешь, – пообещал Батя. – А пистолет я лично заряжу саперовыми яйцами. Все, кончай базар! Сапер и Рубероид, на исходную.
Рубероид распахнул дверцу и поежился.
– Холодно, – пожаловался он.
– Плюс один – это не холод, а тепло, – сказал Батя. – Так и говорят: один градус тепла.
– Какое же это тепло, когда холодно, – не согласился с ним Рубероид. – У нас в Африке такого тепла не бывает. У нас тепло – это когда жарко.
– В какой еще Африке? – давясь смехом, спросил Сапер. – Ты ж тушинский, козел.
– Я тушинский африканец, – гордо заявил Рубероид. – Это голос крови.
– Ну и сидел бы в своей дизентерийной Африке, – сказал Сапер.
– Меня, блин, не спросили, – с чувством ответил Рубероид. – Сволочи.
Вдали засверкали фары автомобиля.
– А ну, бегом на место, гниды! – прошипел майор. – Удавлю!
Закончив препираться. Рубероид и Сапер выскочили из машины и, оскальзываясь в рыхлом тающем снегу, опрометью бросились в соседний двор. Там они укрылись на детской площадке, нырнув в избушку на курьих ножках. Оттуда вдруг долетел взрыв матерной ругани – похоже, до них в избушке кто-то успел побывать, и теперь один из них наступил на следы этого посещения. Судя по голосу, эта неприятность произошла с Сапером. Глеб Сиверов подумал, что это не худшее из того, что может и должно случиться с Сапером нынешней ночью.
– А что за клиент? – спросил он у майора, наблюдая, как разворачивается у подъезда длинный черный «мерседес», и вынимая из-под сиденья автоматический карабин.
– Главный конструктор одного КБ, – гоняя из угла в угол рта незажженную сигарету, ответил Сердюк. – Разрабатывает новые приборы ориентирования для авиации или что-то в этом роде. Снюхался с американцами, козел.
– ЦРУ, Пентагон? – заинтересованно спросил Глеб.
– Хренагон… Нужен он Пентагону, а тем более ЦРУ. С НАСА столковался, толкает им по дешевке новые разработки за малую копеечку… И, главное, считает себя в своем праве – я, мол, придумал, мне и денежки. На безопасность страны ему нас…
– Главное, чтобы саперова машинка сработала, – искренне сказал Глеб.
– Сработает, – успокоил его Батя.
Из машины вышли двое охранников и вошли в подъезд. Глеб знал, что один из них останется внизу, у лифта, а второй поднимется наверх. Он аккуратно опустил стекло и положил ствол карабина на край окна.
– Зря, – сказал Батя. – «Балалайка» сработает,. а из окна дует.
– Береженого бог бережет, – ответил Глеб, и майор не стал спорить.
Из детского домика, сильно качаясь и опасно кренясь то в одну, то в другую сторону, выбрался Рубероид в распахнутой куртке. Увидев стоявший у подъезда «мерседес» с водителем внутри, он страшно обрадовался и бросился к нему, размахивая руками.
– Шеф! – совершенно пьяным голосом с неизвестно откуда взявшимся африканским акцентом кричал Рубероид. – Погоди, не уезжай! Надо нас с братухой в общагу подкинуть, выручай, а? Иннокентий! – заголосил он, повернувшись к избушке. – Кеша! Давай скорее, тут мотор!
Он уже повис на дверце, заслоняя от водителя Сапера, который следом за ним выбрался из избушки и уже успел освободить от полиэтиленового пакета взрывное устройство собственной хитроумной конструкции. В арсенале «Святого Георгия» было навалом мин стандартного образца на любой вкус, но конструирование «балалаек» было настоящей страстью Сапера.
Сапер повернул таймер, Глеб зажмурился и открыл рот – он знал, что сейчас произойдет, потому что самолично внес в последнюю конструкцию Сапера кое-какие изменения. На улице полыхнуло. Сиверов разглядел это даже сквозь зажмуренные веки.
И сразу же мир вокруг потряс страшный удар, воспринимавшийся даже не как звук, а именно как удар по барабанным перепонкам. Машину сильно качнуло и немного сдвинуло с места, в окнах с протяжным дребезжанием и звоном посыпались стекла. Поспешно открыв глаза, Глеб сразу увидел на крыльце прикрывающего лицо локтем человека в распахнутом белом плаще и двух мордоворотов по бокам, еще не успевших очухаться, сообразить, что происходит, и втащить своего босса в подъезд, от греха подальше.
Ствол карабина все так же лежал на краю открытого окна, и Сиверов плавно поднял оружие. Выстрел наложился на все еще перекатывающееся от дома к дому эхо взрыва, но Глеб и так был уверен, что его никто не услышит – в ближайшее время очень многих жильцов в прилегающем районе будут донимать проблемы со слухом. Телохранители еще трясли головами, пытаясь сообразить, в самом ли деле на свете стало совсем тихо, или они попросту оглохли, а их босс уже лежал лицом вниз на щербатых бетонных ступеньках. В свете чудом уцелевшей ртутной лампы Глеб разглядел черное, жирно блестящее пятно у него на затылке – там располагалось выходное отверстие.
«Мерседес» развернуло поперек дороги. От него к горчичным «жигулям», спотыкаясь, теперь уже непритворно шатаясь и держась обеими руками за уши, бежал Рубероид. На полдороге он поскользнулся, потерял равновесие, пробежал несколько метров на четвереньках и все-таки упал, но моментально вскочил и побежал дальше. Дверца «мерседеса» распахнулась, и из нее почти вывалился очумело трясущий головой водитель. Несмотря на акустический удар, он не потерял способности здраво рассуждать и уже поднял пистолет, целясь в спину бегущему Рубероиду. Пуля Слепого ударила его в горло, и он упал возле открытой дверцы. Охранники на крыльце частично пришли в себя, но смотрели все еще не на «жигули», а на убегающего негра. Стрелять они вознамерились по нему же, но майор Сердюк уже вернулся в строй, его «магнум» и карабин Слепого ударили залпом, и охранники упали – картинно, как в кино.