Я оделась потеплей, и мы вышли.
– Пойдем на нашу скамеечку, Бимуля? Что скажешь?
Бима сдержанно шевельнула хвостом в знак согласия. Без сомнения, она предпочла бы более длинную прогулку, но в то же время не могла не принять во внимание и удручающее состояние хозяйки. Мы обогнули квартал. Вот и двор, а там и скамейка – та самая, на которую я когда-то привела своего ненаглядного Лоську. Я села и стала ждать, пока Бимуля проверит визитные карточки, оставленные во дворе окрестными дамами и джентльменами – как хвостатыми четвероногими, так и двуногими прямоходящими. Мне было просто необходимо поговорить с кем-нибудь родным. Мама, к сожалению, отпадала: нельзя взваливать на нее еще и эту тревогу. Сердечный друг в настоящий момент корчился бессильным червяком под пятой своей деспотичной мамаши. Оставалась только Бима. Биме можно доверить всё, что угодно. Эта подруга не выдаст, не обманет.
Наконец в темноте двора мелькнула тень «неопределенной окраски». Судя по довольной морде, собранная информация привела Бимулю в превосходное расположение духа. Она легко вспрыгнула на скамью и уселась рядышком, плечом к плечу. Обычно собаки смотрят на нас снизу вверх, что неправильно трактуется многими людьми как знак покорного униженного подчинения. На самом же деле, это просто такое устройство черепа: снизу намного лучше видно незащищенное горло. Но меня и маму Бимуля любит настолько беззаветно, что, презрев инстинкт хищника, предпочитает сидеть с нами на одном уровне, демонстрируя тем самым полное отсутствие агрессивных намерений. Над нами тремя оказывается в такие моменты только Господь Бог – ему-то в горло и направлен угрожающий Бимулин взгляд. Мол, только попробуй навредить этим двум недотепам, о Всемогущий Боже, – я тебе за них живо глотку выгрызу…
– Ох, собаченция, знала бы ты, какой у меня сегодня был день, – вздохнула я. – Всем дням денек…
Бима ободряюще подтолкнула меня плечом – мол, давай, рассказывай.
– Ты ведь слышала, что я Катьке по телефону наплела?
Собака фыркнула. И в самом деле – еще бы не слышать, такую истерику попробуй не услышь…
– Так вот, – тихо продолжила я. – Я ей наврала. Нет, не про автобусы – автобусы там и вправду жуткие. Наврала про тубус, который якобы забыла в автобусе. На самом-то деле я перепутала квартиру. Видишь, какая дура у тебя хозяйка?
Бимуля слегка наклонила голову и бросила на меня смущенный взгляд: мол, зачем же так преувеличивать? Мол, умом ты действительно не блещешь, но и дурой, вроде как, не назвать…
– Еще как, Бимуля, еще как назвать… – я сокрушенно покрутила головой. – В общем, я зашла в другую квартиру, а там… там эти трое. Алкаши такие, гады… мрази… сволочи…
Я почувствовала, что рыдания опять подступают к моему горлу. Бима укоряюще заурчала рядом. Это значило: «Сколько раз тебе говорить, чтоб не ходила гулять без меня? Только представь себе, что было бы, если б мы зашли туда вдвоем! Посмотрела бы я на того, кто посмел бы задрать на тебя хвост…»
– Ну, ты тоже, думай, что говоришь… – ответила я, быстро смахивая слезу. – Как бы я тебя взяла? Собак в метро не пускают…
Бима презрительно зевнула. Конечно, это была крайне неуклюжая отговорка. Факт: обратно я добралась другим путем, без всякого метро – пешком и электричкой.
– Ладно, – признала я. – Могла бы и взять. Но куда бы я тебя дела в Катькиной квартире? Она сама говорит, что там ногу негде поставить, а у тебя их четыре! Четыре!
Мы помолчали. В дальнем конце темного двора слегка покачивалась на проволоке тусклая лампочка под плоской металлической тарелкой. Кроме нас, здесь не было никого – ни кошек, ни собак, ни прохожих. А может, и были: я не могла разглядеть в темноте, а Бимуля самоотверженно уделяла все свое внимание мне, в ущерб охоте за кошками.
– В общем, я перепутала квартиру.
– У-у-у… – не поверила Бима.
– Честно. Просто перепутала квартиру. Там все дома одинаковые, как зебры в стаде.
Собака смотрела недоверчиво: это не укладывалось в ее понимании. Она словно говорила: «А понюхать? Ведь Катькина квартира пахнет Катькой. Как можно спутать такие вещи? Сказать тебе, чем пахнет от Катьки? Пожалуйста. От Катьки остро пахнет…»
– Стоп, стоп, Бимуля! – я решительно прервала собачьи откровения. – Я не желаю знать ничего такого. Во-первых, Катя моя подруга. Для меня она пахнет духами «Клема». А во-вторых, мне все равно не учуять всего того, что чуешь ты. У тебя нос вон какой. И усы. Ты видишь у меня усы?