…вскоре пойдет на убыль и огромный возраст солнца… — намек на теорию старения Солнца и его будущего превращения в карликовую звезду.
Ибикрат, Матетес, Софротат. — Эти имена сконструированы Жарри на основе греческих корней. Ибикрат значит «власть Ибекса», где Ибекс — вымышленное имя, приводимое в «Паралипоменах Убю» как этимон Убю; таким образом, Ибикрат означает «власть Убю». Софротат — мудрейший, Матетес — ученик. Подзаголовок данной главы стал названием цикла небольших стихотворений Жарри.
Это вне сомнения истинно… — Как и в главе X, где были приведены несколько десятков столь же пустых риторических формул, Жарри пародирует здесь напыщенные переводы платоновских диалогов.
Хронос. — Понятие времени чрезвычайно важно для Жарри. Здесь и далее в этом пассаже Жарри отчасти повторяет темы «Кесаря-Антихриста», и это единственное указание на возможные отношения цикла между «Фаустроллем», «Кесарем» и «Убю». Чуть ниже эта возможность подтверждается сопоставлением Бога, Дьявола, креста и фаллоса, также отсылающим, не столь явно, к «Кесарю-Антихристу». Буква H («аш») в астрологии действительно обозначает время. Вращение фаллоса — который в вертикальной позиции представляет собой плюс (мужское начало), а в горизонтальной минус (женское), — ускоряясь, дает круг или знак ноль, который уничтожает плюс и минус, но вместе с тем их оплодотворяет, поскольку предстает яйцом, изначальной сферой: таким образом, физикол действительно являет единство противоположностей. Что же до фаллоса, то в нем соединяются три атрибута, чему Жарри уподобляет трехсложный дактиль: это ворон (фаллический символ в персональной мифологии Жарри), признак пола и дух, созидательный и разрушительный, одновременно зло и добро. Более того — возвращаясь к концепту Времени — в феврале 1899 г. за подписью доктора Фаустролля Жарри опубликовал в «Меркюр де Франс» (№ 100) текст под названием «Практический комментарий в помощь конструктору машины времени», где с точки зрения патафизики пародировалась «Машина времени» Уэллса, только что переведенная на французский.
Пантафизика и катахимия. — Играя греческими корнями, Жарри приписывает физике и химии объединяющие, тотализирующие качества (впрочем, катализ есть разложение, что может быть еще одним подтверждением единства противоположностей).
Душ всего три. — Мысль о том, что душа человека состоит из трех частей, развивается Платоном на протяжении почти всего «Государства». Сам вопрос о возможности такого триединства сформулирован в книге IV (436 а), однако далее (X, 611 b-e, 612 а) эта тройственная душа — разум, смелость и чувственные желания — оказывается по существу единой и одной. Также нельзя не усмотреть здесь отсылки к челну Фаустролля, который «един предназначен для трех лиц».
Tres animae sunt tres personae hominis (лат.). — «Три души суть три ипостаси человека».
Ens: Homo est Deus (лат.). — Сущее: Человек есть Бог.
Эммерих, Анна-Катарина (1774–1824) — немецкая монахиня; после образования стигмат ей были видения (воспроизведенные немецким романтиком Клеменсом Брентано в «Скорбных страстях Господа нашего Иисуса Христа», 1833), в которых она — несмотря на свою полную необразованность — с немыслимыми подробностями описывала жизнь Иисуса.
…зовут его не Жюль, а Плюсминус… — В «Кесаре-Антихристе» похожими именами (Меньшее-в-Большем, Минус-что-есть-Плюс) назывался физикол.
Конец — в первой редакции романа за этой надписью следовало: «Эта книга [рукопись Фаустролля, три фрагмента которой были только что приведены. — С.Д.] будет опубликована полностью, лишь когда автор обретет достаточно опыта, дабы насладиться всеми ее красотами».
«Суперсамец» — пожалуй, самое доступное для читателя произведение Жарри, намеренно простыми сделать свои книги никогда не стремившегося. Не отягощенный сложным кружевом античных цитат «Мессалины» (1901) или кодированных отсылок к миру символизма в «Фаустролле»; свободный от мотивов личной мифологии Жарри и средневековых сказаний в «Песочных часах памяти» (1894) или малоприятной слишком для многих антибуржуазной сатиры цикла о Папаше Убю, «Суперсамец» во многом писался с оглядкой на широкого читателя. Жарри, расставаясь с «Меркюр де Франс» и сближаясь с «Ревю бланш», пытается забыть декадентскую пышность и прийти к литературе если не «кормящей», то, по крайней мере, более удобоваримой. Хотя во время работы над романом Жарри не был лишен контакта с публикой благодаря своим статьям в «Ревю бланш», его сложившийся статус профессионального писателя — а также куда как менее условные финансовые затруднения — требовали литературного успеха.