— Илкер…
— Что, родной мой? — она вскочила с табуретки и склонилась над ним
— Мне надо… — он опять постарался вспомнить, что же он еще не сделал.
— Чего ты хочешь, мой нежный? — девушка прошептала эти слова, приближая губы к его лицу, и Ялмари не выдержал. Сначала осторожно, а затем жадно поцеловал ее, придерживая голову Илкер здоровой рукой, чтобы она не вырвалась, не убежала. Но она будто и не собиралась: ответила на поцелуй с таким жаром, что он невольно застонал.
И тут же острая боль пронзила сердце. Он отпустил девушку и изумленно посмотрел на обнаженную грудь. Там торчала рукоять кинжала. Он попробовал вдохнуть и не мог, только открыл широко глаза, изумленно глядя на Илкер. Она улыбалась светло и спокойно:
— Ты всегда будешь моим, Ялмари. Только моим!
Все померкло — он умирал. Мимо со страшной скоростью проносились стены пещеры. Его тошнило, он пытался, остановиться, но не мог. Внезапно движение закончилось. В кромешной тьме он различил три фигуры. Тигр, рыцарь и бесполое существо, одинаково узкое в плечах, талии и бедрах. Никаких выступов ни на теле, ни на лице. Будто глиняная фигурка, сделанная ребенком. Но не бывает такой глины — бледно-розовой, как тело человека.
— Ты победило, — произнесла тигрица, разевая пасть.
— Я всегда побеждаю, — надменно произнесло существо. Странный голос, непохожий на человеческий, раздался откуда-то из его живота. — Я сильнее вас, — добавило оно.
— На самом деле, — увещевающее произнес Вальдек, — на нашем счету равное количество жертв. Тебе достаются лишь те, с кем не смог справиться я и она, — рыцарь указал на тигра.
— И именно поэтому я сильнее, — категорически отрезало существо. — Я побеждаю лучших!
Вальдек обреченно вздохнул и исчез. Следом за ним исчезла тигрица и странная фигура. Ялмари остался один в темноте.
7 ухгустуса, Беероф
Небо темно-фиолетового цвета заставило Загфурана задохнуться от восторга. Днем такое небо бывает только в одном месте: на Итту-Кацине, где минарс родился. Удивительно: он считал, что забыл о родине и не испытывает никакого желания вернуться туда. Зачем? Что он видел, кроме равнодушия матери и побоев отчима? Что чувствовал кроме желания доказать миру, что он не дерьмо, а чего-то стоит? В конечном счете, стоило благодарить за такое детство и юность. Где его односельчане, выросшие в любви у папочки и мамочки? А он — посвященный Храма Света. Пока младшего ранга, но все еще впереди. Если бы он пожелал, мог бы наказать обидчиков, но его сила настолько велика, что месть становится смешной. Все равно, что мстить какой-нибудь пылинке, заставившей чихнуть… Минарс старался забыть прошлое, отрешиться от него, но сейчас, когда он буквально тонул в темно-фиолетовом небе, сердце защемило от сладкой тоски: он дома. Шелковая трава глубокого темно-зеленого цвета, приятно ласкала щеки и руки. Такая растительность бывает только здесь. В других мирах, трава почему-то жесткая, а бывает даже острая. Загфуран провел ладонью по густому ковру, будто созданному, чтобы человек на нем отдыхал. Жаль, что таких мест и на Итту-Кацине сохранилось немного: все заполонили города.
Словно ниоткуда выпрыгнула Сайхат. Оседлав грудь мага, она сдавила кадык большими пальцами. Загфуран резким ударом оттолкнул ее, вскочил и оскалился, показывая длинные клыки вампира.
— Какого рабсариса? — неизвестно почему, он и ругаться стал как на Итту-Кацине. Наверно, темно-фиолетовое небо так подействовало.
— Ты обманул меня! — женщина пылала от ярости. — Ты обещал, что Мирела умрет, а ее оправдали.
Они стояли друг напротив друга как два хищника, приготовившихся к битве на смерть. Сейчас все происходило совсем не так, как во сне Сусия. Там маг не мог дотронуться до Сайхат, и она не могла повредить ему. Здесь же ведьма обрела плоть и душила минарса. Наверняка она отравила его и собиралась убить, но в чем-то просчиталась: Загфуран мог сопротивляться и еще как мог!
— Я сделал все, что мог, ты видела! — объяснил он сухо, а в душе мелькнуло: будь она человеком, он бы не оправдывался, а высушил ее немедленно. — Если бы Юцалия и Тештер не влезли не в свое дело…
— А твои ставленники побоялись голосовать за казнь принцессы?
— Мои проголосовали! Но их пока не так много, а ты еще и убила лучшего!
— Так это я виновата? — она опять напала, но маг бросил женщину на землю и надменно скривил губы:
— Ты не сможешь повредить мне.
Сайхат присмирела. Поднялась, не торопясь оправила платье. Огня в ней будто убавилось.