— … Заменяю отсечением головы!
— Нет! — кажется, это все-таки она крикнула, не сдержалась. Но возглас заглушил звук трубы.
— Последнее слово! — герольда не касалось ничего, что происходило: звучал такой же сильный звонкий голос.
— Я прошу об одном, — графиня была безмятежно спокойна, будто какой-то свет снизошел на нее. — Молитесь за короля и мою любимую принцессу Мирелу.
Она поднялась, прежде чем стражи подхватили ее, и твердым шагом прошла на помост. Так она сопровождала королеву Езету на торжественных выходах. На помосте она встала на колени и положила голову на плаху, только что накрытую новой тканью после казни графа Багвы. Но палач не появлялся, среди лордов началось волнение, к герцогу Тазрашу подошел начальник тюремной стражи и что-то прошептал на ухо. Герцог рыкнул. Вскоре граф Фирхан сообщил Миреле еле слышно:
— Палач повредил руку, не может совершить казнь. Не хочет он старушку убивать. Вот ведь… а говорят, что палач убивает, не задумываясь.
Мирела напряженно смотрела на женщину, склонившуюся на плахе. "Сейчас все прекратится. Сейчас. Король ее помилует. Эль-Элион ее спасет. Бог знает, что она ни в чем не виновата".
На помост взошел палач: меньше ростом, значительно уже в плечах — темная одежда висела мешком. Взяв меч, он подошел к женщине…
Меч не засвистел как раньше и неуклюже приземлился на плечи женщине. Раздался крик, палач занес оружие, но руки его дрожали так, что заметили все, — он снова промахнулся. Палач постоял в растерянности: леди Бернт кричала и билась.
— Добей! — крикнул кто-то из лордов.
На помощь пришли стражи, удерживали графиню с двух сторон, с опаской поглядывая на меч в руках неумелого палача. Еще один удар — и еще один промах, меч опустился на затылок. Леди Бернт затихла — ее оглушили, но не убили. Лишь с четвертого удара палач попал по шее, но не хватило сил перебить ее. Меч взмывал в воздух опять и опять. Мирела перестала понимать, что происходит. Она смотрела перед собой стеклянным взглядом, и когда граф Фирхан что-то тревожно спросил у нее, она блаженно улыбнулась и упала.