— Я совершу молитву, — голос принцессы вернул его к действительности. Сегодня она казалась неземным созданием. Солнечный свет, бьющий в узкую щель окна, освещал ее со спины, создавая вокруг нее золотое сияние, как обычно рисовали на картинах у святых.
Рекем склонил голову, но не услышал из молитвы ни слова. Напрасно он приехал сюда. Как эта девушка поможет ему? Она сама нуждается в защите…
— Кушайте, граф, — предложила Мирела. — Письмо отцу я уже отправила. Уверена, все будет хорошо, — принцесса мягко улыбалась, и на душе потеплело.
Характером она очень походила на мать: и простотой в общении с подданными, и стойкостью, когда дело касалось ее принципов. Мирела задавала вопросы, намеренно избегая болезненных тем. Рекем сам не заметил, как разговорился. Печаль осталась где-то далеко за пределами замка. Он рассказывал об общих знакомых, о происшествиях в детстве. Она весело смеялась, затем тоже рассказывала смешной эпизод. Завтрак давно закончился, горничная убрала со стола. Правила этикета требовали закончить аудиенцию и не злоупотреблять добротой принцессы, но он никак не мог уйти.
— Мы встретились в печальное время, — Мирела будто прочла его мысли. — Но ваш приезд утешение для меня. До сих пор единственное, что я делала — это читала Священные книги и молилась в часовне.
— О здешней часовне ходят легенды, — улыбнулся Рекем. — Я едва приехал — уже слышал некоторые от слуг.
— Наверно, вы имеете в виду священника, которого пригласили, чтобы молиться об одной из предыдущих графинь Зулькад, которая никак не могла зачать наследника? — подхватила принцесса. — Да здесь любят эту легенду. Священник молился почти целыми сутками, но выходил из часовни, пылая здоровьем: бодрый, с румянцем на щеках. А некоторые даже говорили, будто от него пахло костром и жареным мясом. Но главное — наследник все же родился. Вам об этом рассказали?
— Да, — рассмеялся Бернт.
— Это было почти первое, что я услышала, когда вступила в этот замок…
Они проговорили бы до обеда, если бы их не прервали.
— Госпожа! — в комнату, запыхавшись, вбежала горничная. — Госпожа, что делается…
— Что случилось, Векира? — строго спросила принцесса. Девушка в миг переменилась: она умела быть властной, когда это требовалась
— Госпожа, там какой-то граф от короля приехал, мне кажется, это Даут…
— Даут? — принцесса дрогнула. Рекем с тревогой наблюдал за ней.
Граф Даут когда-то познакомил короля с Сайхат — она приходилась ему племянницей. Когда Сайхат казнили, все думали, что граф тоже впадет в немилость, но не тут-то было… Хотя он и стал чуть меньше времени проводить в обществе короля, но когда Манчелу желал наказать кого-то из подданных, он посылал Даута. Теперь имя графа вселяло еще больший страх, чем раньше, потому что все знали — без причины он не приходит.
— Граф, — принцесса встала, Рекем тоже поспешно вскочил, ожидая указаний. — Идите в свою комнату и там ожидайте… Будьте готовы… Если что…
Принцесса хочет, чтобы он сбежал, если Даут прибыл из-за него.
— Я буду готов, — он вышел.
В комнате он взял меч. Если его пришли арестовывать, он не сбежит и не сдастся. Все равно умирать, так лучше в бою. А если помощь потребуется принцессе, он вступится за нее.
Мирела ждала известий в гостиной. Она попросила горничную открыть дверь и передвинула стул так, чтобы он стоял точно напротив входа. Устроившись, она, напряженно смотрела в проем, ожидая известий. В коридоре послышался шум, тяжелые шаги, шелест платья. Видимо, граф шел по коридору (неужели действительно Даут?), а следом за ним торопилась графиня Зулькад.
— Леди Шедеур только что завтракала. Может быть…
Договорить она не успела — граф вошел. Мирела узнала его, хотя в последний раз они встречались девять лет назад. Граф Фихол Даут уже лет двадцать неотлучно находился при отце. Всегда напыщенное, самодовольное лицо сильно сужалось к подбородку. Щеки он брил гладко, до синевы. Слишком большой, мясистый нос возвышался горой среди впалых щек. Ему исполнилось уже пятьдесят пять — он был немного моложе короля, но выглядел значительно лучше Манчелу, отчасти от того, что в отличие от короля, нисколько не поправился. Даут никогда не улыбался, всех подозревал. Немало дворян закончили жизнь на плахе из-за того, что они не понравились этому человеку. Выгоду это приносило и государственной казне, и карману Даута. Его появление здесь не сулило ничего хорошего. Графиня Зулькад тоже это понимала, поэтому голос ее дрожал.
— Вина с дороги? — она заискивала перед королевским посланником.