"За нас святые страдали на солнце..." - подумал он, а вслух произнес:
- Хотя земли обетованные тихи и прохладны... Боже милостивый, ведь это стояло все время у меня перед глазами, было у меня под носом! Райэнна, ты помнишь что-нибудь из записей о местной религии?
Стоя на коленях, она подняла на него глаза, продолжая рукой бережно поглаживать гигантского динозавра с белыми зубами, закрытого стеклом.
- Ничего особенного, - сказала она. - Все так расплывчато и запутанно. Добрые силы находятся под землей, а злые силы спускаются с небес ночью. Все святые и боги являются протозаврами, за исключением двух богинь плодородия, которым поклоняются только обезьяноподобные.
- А каков цвет непорочности? - нетерпеливо спросил Дэйн, и она недоуменно уставилась на него.
- Белый, конечно. И святые...
У входа в нерешительности замялся Джода, затем протиснулся внутрь, шагнул на мозаику и тут же отшатнулся, удивленно раскрыв глаза при виде статуи в углу.
Дэйн, тщательно подбирая слова, заговорил по-карамски, на родном диалекте парня.
- Джода, - сказал он, - с тех пор как мы бежали из Раналора, у нас от тебя нет секретов, но я помню, что несколько раз мы переходили на наш собственный язык, произнося слова, странно звучащие для тебя. Подумай. Не слышал ли ты, чтобы мы обсуждали белых... - и Дэйн медленно произнес карамскую фразу, которую люди Раналора использовали, говоря о ящерообразных, - Первых Людей?
- Только один раз утром в том странном лагере, - сказал Джода, - и я еще подумал, что ты так насмехаешься над моей госпожой, поскольку ты упоминал призрак святого Аассио и говорил о мифическом существе, которое не оставляет следов...
- Видишь? - сказал Дэйн, обращаясь к Райэнне. - А какого цвета святые, Джода?
Джода уставился на статую в углу и прошептал:
- Они белые. Белые, но внешне - как Первые Люди...
- А почему в легендах святые всегда умирают? - спросил Дэйн.
- Клянусь Матерями! - взорвался Драваш. - Громкоголосый должен знать об этом!
Райэнна нетерпеливо повторила вопрос Дэйна:
- _Задав_, почему святые умирают, когда выходят страдать на солнце?
- Почему... ну просто умирают, - сказал он. - После блаженной прохлады и сумрака Обители Святых они не в состоянии выдержать беспощадные солнечные лучи... Одни умирают от нестерпимой жары, другие умирают от ужасных болезней...
- Дэйн! - взволнованно воскликнула Райэнна, и тот кивнул.
- Некоторые из тех протозавров выжили, - сказал он, указывая на пол, покрытый стеклом. - Выжили, укрывшись под землей в бомбоубежищах. Когда радиационный фон понизился, они начали выбираться наружу и превратились в Первых Людей. Но некоторые остались в подземельях, стараясь выжить, используя новые научные достижения... Ведь у них для совершенствования технологий были миллионы лет, проведенных в темноте!
- Но... почему они белые, Дэйн?
- Генетические изменения, - сказал Марш. - Белая окраска, превратившаяся в доминирующий фактор на протяжении многих веков, да что там веков - тысячелетий! Так что в конце концов их потомки просто уже не могли выходить наружу без длинных накидок и капюшонов. Но и эти предосторожности не помогали - Бельсар слишком интенсивно испускает ультрафиолетовые лучи, и, вероятно, эти накидки позволяли им прожить ровно столько, сколько требовалось для исполнения той или иной миссии. Вспомни святого Аассио, разоружившего отряды варваров и обратившегося к ним с проповедью и убедившего поселиться в Раналоре, или святого Йояччо, разоружившего лучников Ашраку... Потом они должны были погибнуть, вероятно заболев раком кожи в острой форме...
- Но это же все мифы! - выкрикнул Джода. - Это вымысел! Если же это правда... - прошептал он. Ясно было, что парень сильно напуган. Райэнна подошла к нему, обняла за талию и что-то успокаивающе заговорила.
Марш осторожно выбрался из дома наружу. Рука сильно болела. Он пошевелил пальцами - они едва двигались. Оставалось надеяться, что хоть кость не задета. Вероятно, не в порядке сухожилие, но, Господи, как же оно болело!
Аратак спустился к реке и встал на колени, наслаждаясь прохладой воды. Драваш был погружен в сложные переговоры с Громкоголосым. Киргон также застыл, медитируя, а может быть, общаясь со своим другом-чудовищем.
Впереди находилась большая лужайка, залитая солнечным светом, а за ней зеленело и лиловело дно каньона. Бельсар медленно садился; светло будет еще час или два. Интересно, а видит ли киргон ночью?
Ночевать, видимо, придется здесь, а затем предстоит длинное и медленное путешествие к базе Содружества. Такая перспектива совсем не радовала, если учесть, что повсюду можно ожидать облавы Копьеносцев Анкаана. Да и иметь охранником жуткого охотника за рабами тоже не очень-то приятно. Бельсарийцы, даже члены ордена Анкаана, не заслужили, чтобы с ними так обходились!
А может быть, посадочный аппарат сможет совершить посадку здесь и забрать их прямо из каньона? Места достаточно, и, если осуществлять операцию ночью, никто ничего не заметит. Дэйн ощущал жуткую усталость, а боль в запястье доводила его до сумасшествия. Мысль оказаться на борту космического корабля Содружества, где имелись горячая ванна, медицинский уход и качественно приготовленная пища, была соблазнительной. Он уже нахлебался по горло этого приключения и радовался, что их миссия успешно подходит к концу. С остальным пусть разбираются политики. Им придется иметь дело с киргонами.
Марш поднялся повыше, нашел удобный выступ, уселся и стал поглядывать вниз. Он услышал голос Джоды и Райэнны, но с такого расстояния не мог разобрать, о чем они говорят. Тем не менее в голосе Джоды ясно слышалась истеричная нота. Бедный парень, ему столько пришлось пережить. И Райэнну тоже жаль; хотя она, наверное, чувствует себя на седьмом небе после такого археологического открытия, жаль, у нее нет сейчас времени, да и соответствующей аппаратуры, чтобы все обследовать и зафиксировать. Но по крайней мере отчет будет составлять она, и ей, конечно же, доставит удовольствие, что именно ее работа подтвердила теорию Анадриго, а может быть, даже усовершенствовала ее. Дэйна это не сильно волновало. Но все же имя его подруги будет упоминаться в учебниках археологии. А судя по тому, что Дэйн знал об этой научной дисциплине, Райэнна будет довольна. Между тем...
Драваш внезапно содрогнулся, обведя всех горящими глазами, словно намеревался тут же броситься в бой. Он широким шагом подошел к неподвижно стоящему киргону, всем телом излучающему сияние.
- Киргон! - взревел он.
Сверкающая фигура испуганно отпрыгнула назад. Драваш заговорил потише, произнося фразы спокойным, убедительным тоном:
- Громкоголосый проинформировал меня, что ты собираешься захватить наш корабль, когда он приземлится!
Киргон как-то весь сразу сжался, услышав это. Дэйн поднялся на ноги и начал спускаться с уступа.
- Я понятия не имею, о чем ты толкуешь! - выпалил киргон.
- Можешь не изображать передо мной невинность, - угрожающе сказал Драваш. - Громкоголосый слышал, как ты говорил об этом со своим приятелем.
- Чушь! - разъярился киргон. - Вам, недочеловекам, не дано...
На склон рядом с Дэйном упал камень и покатился. Марш быстро обернулся и взглянул вверх.
По склону спускался человек в разодранной голубой тунике с копьем наготове. Он тяжело дышал и шатался от усталости, но в глазах стояло упорство и неотвратимая жажда преследования.
Ромда!
Стоящие ниже Дэйна киргон и швефедж продолжали спорить. Марш слышал их голоса в диске-переводчике, но мозг не воспринимал смысла слов. Он смотрел на скалу из песчаника, ожидая, что в любой момент за господином Ромдой следом примчится пес киргона. Видно было, что Копьеносец проделал длинный путь. Дэйн ощутил свое полное бессилие; что делать, если жуткая белая тварь бросится сзади на Ромду? Меч, словно по собственной воле, вылетел из ножен Дэйна. Бели придется, он встанет плечом к плечу с Ромдой против охотника за рабами, и не важно, что по этому поводу скажет огненноволосый ангел внизу. Он, Марш, не будет сложа руки наблюдать, как злобная тварь нападает на уставшего, израненного человека!