Ричард рассмеялся:
— Мы же не первый день знакомы, старина. А его светлость самый законопослушный человек на земле.
Генри повертел носом, отнюдь не успокоенный, но отказывать Итону, которого знал едва ли не с детства, было неудобно. Ворча и хмурясь, он отыскал требуемое, вручил Ричарду ключи зажигания.
— Полегче с колымагой, две свечи барахлят.
— Помилуй, мы же не новички!
Они помчались по Солсберийскому шоссе. Лучи фар устремлялись в непроницаемую мглу, мерно гудел двигатель, руки Ричарда слегка покачивали рулевое колесо. Дорога на этом отрезке шла прямо, словно прочерченная по линейке.
— Притормозите-ка, — велел герцог десятью минутами позже.
Разглядеть что-либо в ста пятидесяти ярдах расстояния казалось немыслимым.
— Развернитесь немного в сторону. Осветите поле, — сказал герцог.
Фары не обнаружили ничего.
— Значит, немного дальше, — вздохнул де Ришло. — Едем.
Рощицу обнаружили только с третьей попытки. Покрытые молодой листвой буки маячили вдали, полностью скрывая готические развалины.
Итон свернул с гудрона, осторожно повел автомобиль по ровной траве. Мотор оглушительно чихнул, последовал рывок, новое чихание — и наступила полная тишина.
Выругавшись, Ричард со скрипом потянул рычаг ручного тормоза.
— Придется погулять пешком, — невозмутимо заметил Рекс. — Но здесь, похоже, недалеко.
* * *
Стрельчатый фасад, изрядно поврежденный руками неведомых пришельцев, однако почти не тронутый последующими веками, высился меж деревьев, слабо освещаемый лунным и звездным сиянием.
— Эта постройка, — шепотом сказал де Ришло, — уцелела и не была разобрана до конца потому, что место считалось окаянным. Теперь-то я начинаю понимать причину...
— А просвещенный девятнадцатый век лелеял и холил живописные развалины, — подхватил Ричард.
Они ступали осторожно и тихо.
Потом раздался пронзительный вскрик Мари-Лу.
* * *
Человеческая фигура выступила из густой тени, двинулась навстречу пришельцам. Лунный луч упал на длинные, распущенные по плечам волосы, отразился мягким золотистым отблеском, заискрился.
— Танит? — ошеломленно выдохнул Рекс. — Это ты?
Здоровая рука де Ришло властно легла на плечо американца, потянула назад, отстранила.
Герцог шагнул вперед.
— Веруешь ли ты в Господа нашего, Иисуса Христа? — спросил он.
— Верую.
— Откуда и как ты явилась?
— Я пришла помочь вам. Пойдемте, ибо настал час действовать.
Голос девушки обрел новое, непривычное звучание, в нем слышался нежный малиновый перезвон маленьких колокольчиков.
Саймон свел брови, наморщил лоб, одолеваемый неким невыразимым воспоминанием. Когда-то, в далеком, досознательном детстве... Или еще раньше?.. Кто-то говорил с ним серебряным голосом у заброшенной, затерявшейся в полумраке руины... Когда? Или это просто беглая тень забытого сновидения?
Ричард вынул руку из кармана, облегченно вздохнул.
— Пойдемте, — настойчиво повторила Танит.
— Где вход в подземелье? — спросил герцог, взволнованный гораздо больше прочих, но тщательно скрывавший волнение. Де Ришло начинал смутно подозревать вещи, о которых спутникам догадываться не следовало. По крайности, не сейчас, не в минуту, настоятельно требовавшую полной сосредоточенности всех душевных и физических сил.
— Следуйте за мною.
Низкая, узенькая дверца из мореного дуба, способного держаться тысячу лет вопреки непогодам, неохотно подалась внутрь и с пронзительным визгом повернулась на проржавевших насквозь, однако продолжавших держаться петлях. Герцог мысленно подивился неимоверной стойкости железа. Открылось отверстие, где виднелись две-три круто спускавшиеся ступеньки. Остальных уже было не различить: стигийская тьма царила в позабытом на восемь с половиной веков склепе.
— Н-да, — еле слышно прошептал герцог. — Отважной публикой слыли кастильские дворяне... Приходится верить.
«В одиночку сюда не сунулся бы, пожалуй, даже Родриго де Монтагут», — раздался в мозгу де Ришло голос Танит.
Герцог ошеломленно посмотрел на девушку и укрепился в подозрениях. Точнее, убедился в истинности собственной догадки.
Сердце де Ришло колотилось вовсю, на лбу проступила испарина.
«Слабость, лихорадка, вызванная раной. Да и годы уже не те», — сказал себе герцог, не желая даже мысленно признавать, что объят великим смятением, почти страхом.
«А с кем вместе вошел в подземелье Родриго?» — попробовал он задать мысленный вопрос.
«С тем, кто спасал и наставляя, кто велел спрятать окаянную вещь подальше от глаз людских и нелюдских. С тем, кто не дал злобным тварям подсмотреть и похитить. Понимаешь?.. Но скорее же!»