Эту стадию разведки довольно сложно выполнить. Мы приближались к цели очень быстро, иногда ехали по самым опасным районам города, проносясь по улицам на внедорожниках «Humvee», иногда даже спускались на веревках с вертолетов, если это было необходимо. Мы приближались, квартал за кварталом, продвигаясь аккуратно сквозь темноту, готовые, что по нам могут открыть огонь в любую секунду из окна, из-за угла здания, с противоположной стороны улицы и даже из башни. Такое все время происходило. Иногда мы стреляли в ответ, и всегда ущерб для врагов был куда более значимым, чем для нас.
И когда мы добирались до конкретного здания, то либо вышибали дверь при помощи кувалды и хоули (это нечто вроде лома, который срывает дверь с петель), или оборачивали динамит вокруг замка и тут же взрывали его. Мы всегда следили, чтобы взрыв был направлен внутрь, на случай, если кто-то поджидал нас за дверью с автоматом «AK-47». Очень тяжело остаться в живых, когда рядом с тобой взрывается дверь и осколки летят в упор со скоростью в пару сотен километров в час.
Иногда, если сомневались относительно численности противника за этой дверью, мы забрасывали внутрь несколько световых и шумовых гранат. Они не взрывались и не обваливали стены – ничего подобного, но выпускали серию очень громких оглушающих щелчков одновременно с ослепительными вспышками белого света. Это быстро дезориентировало врага.
После этого командир операции давал отмашку войти в здание, и это всегда было шоком для тех, кто был внутри. Даже в случае, если мы не использовали шумовые гранаты, люди просыпались и тут же сталкивались лицом к лицу с огромными мужиками в масках со взведенными автоматами в руках и издающими резкие крики при малейшем движении. Хотя эти городские дома преимущественно были двухэтажными, иракцы чаще всего спали все вместе внизу, в гостиной.
Однако кто-то мог прятаться и наверху и попытаться открыть по нам огнь – вот это могло вылиться в очень неприятную ситуацию. Обычно мы решали такие проблемы метко брошенной ручной гранатой. Это может звучать жестоко, но ведь вся команда целиком и полностью полагается на коллегу с гранатой, потому что у парня наверху может быть точно такая же, так что эта опасность должна быть устранена. Ради братьев по оружию. В спецназе всегда сражаешься за них. Без исключений.
Однако в нижней комнате, где к тому времени уже окружены иракцы, мы искали главаря – парня, который знал, где хранилась взрывчатка, у которого был доступ к боеприпасам для изготовления взрывчатки или оружия – ведь это оружие будет в итоге нацелено на американских солдат. Чаще всего его было несложно найти. Мы включали внутри какой-нибудь свет и вели его прямо к окну, чтобы парни снаружи, у которых были на руках разведданные, могли сравнить его лицо с полученными фотографиями.
Чаще всего фотографии были сделаны той командой, в которой я работал, и идентификация проходила моментально. Во время этого процесса бойцы SEAL обыскивали дом. Грубо говоря, проверяли, что иракцы, которые так внезапно были взяты дома под арест, не имели доступа к какому-нибудь оружию.
Именно в этот момент появлялись парни группы А-SEAL – суровые профессионалы, полные уверенности в своих намерениях и решимости довести допрос до достижения нужного результата. Превыше всего они заботились о качестве данных информатора, о бесценных знаниях, которые могли спасти жизни десяткам американцев. Снаружи для патруля обычно оставались три-четыре «морских котика», чтобы сдержать натиск неизбежно собиравшейся у дома толпы. Когда все было под контролем, то вместе с командой «A» мы допрашивали главаря, требуя, чтобы он проинформировал нас, где находилось убежище террористов.
Иногда мы получали адрес. Иногда – имена других главарей. Временами люди даже информировали нас о местонахождении оружейного склада, но это обычно включало денежную сделку. Если парень, которого мы брали под арест, оказывался особенно упрямым, мы надевали на него наручники и отсылали на базу для более профессионального допроса.
Но обычно удавалось узнать хоть что-то. Таким способом мы собирали все необходимые данные, чтобы обнаружить и вывести из игры тех, кто все еще боролся за Саддама Хусейна, несмотря на то, что его правительство пало, несмотря на то, что его войска были окружены, а страна была временно под американским и британским контролем. Это были опасные деньки, завершавшие формальный конфликт.