- Да. Все будет нормально. Мне просто нужно...
Эдвин мгновенно оказался рядом с ним. Заботливые руки Эдвина стали массировать сзади его шею.
- Дышите глубже и медленней. Расслабьтесь, расслабьтесь. Ни о чем не думайте, просто плывите по течению. Расслабьтесь.
Мышцы Рикса подчинялись. Он следовал спокойным инструкциям Эдвина, и боль стала покидать его. Что-то вывалилось из его руки на пол. Что? Ему было все равно. Все его внимание было приковано к успокаивающей силе рук Эдвина.
- На этот раз вы близко подошли к приступу, не так ли? - спросил Эдвин. - Но теперь вы себя чувствуете лучше, не правда ли?
Рикс кивнул. Боль почти прошла. В голове прояснилась. О чем он только что думал? Теперь это было неясно и очень далеко. Дунстан, вспомнил он. Дунстан безумен, а истории Эшеров нет.
Но до того, как Рикс успел хоть что-то сказать, Эдвин тихо промолвил:
- Он хочет видеть вас. Он сказал, чтобы я привел вас в Тихую Комнату как только вы явитесь домой.
- Папа?
- Он умирает. Мы позвонили доктору Фрэнсису, но я не думаю, что он сможет приехать сюда в такую грозу. Ну, пойдемте, я отведу вас к нему.
Рикс медлил, глядя на содержимое коробки с драгоценностями. Что там было? Что он искал? Он не мог вспомнить. Часть его сознания, была, казалось, вычищена. Он нахмурился, пытаясь собраться с мыслями.
- Рикс? - настаивал Эдвин. - Вам лучше подняться наверх и поговорить с отцом.
- Да. Правильно. Я лучше поднимусь наверх и поговорю с ним.
Эдвин шел с ним по освещенному свечами коридору до лестницы, ведущей в Тихую Комнату. Рикс один поднялся по ступенькам и, все еще ошеломленный, надел хирургическую маску, чтобы приглушить зловоние.
В Тихой Комнате шум грозы был приглушен до отдаленного низкого гула. Закрыв дверь, Рикс остановился, давая глазам привыкнуть к темноте. В нескольких футах от него виднелись смутные очертания миссис Рейнольдс, которая неподвижно сидела в своем кресле. Спит, подумал он. Она не поднялась ему навстречу. Он слышал хриплое дыхание отца и пошел через комнату на этот звук.
- Ты, - просипел Уолен.
Рикс вздрогнул. В комнате было холодно, но над кроватью отца, как удушающая прелюдия ада, висел лихорадочный жар, идущий от гниющего тела.
- Где... ты был... этим утром? - Голос Уолена был настолько искажен и отличен от человеческого, что Рикс едва разобрал, что он сказал.
- Я ездил в Фокстон.
- Зачем?
- Мне было нужно прокатиться. Чтобы подумать. - Он видел очертания отца, змеей свернувшегося на кровати. Рядом с ним лежала черная трость.
- Ты думаешь... я полный дурак, не так ли?
- Что?
При помощи трости Уолен с трудом потянулся к панели управления рядом с его кроватью. Щелкнул переключатель, и один из телеэкранов засветился. Хотя яркость и контрастность были установлены на самом низком уровне, картинка была ясна. Дом Дунстана был снят в солнечный день. Внизу экрана белели цифры: дата и время. Быстро бежали секунды. Рикс затаил дыхание. Это был день, когда он в первый раз приехал с Рейвен в ее дом. Камера, судя по наклону изображения вниз, была спрятана на дереве футах в двадцати от дома.
Желтенький "Фольксваген" въехал в кадр и остановился перед домом. Когда две фигуры вышли из машины и стали подниматься на крыльцо, появился Дунстан на своей коляске. Камера приблизила изображение. Картинка застыла, показывая Рикса, Рейвен и ее отца, стоящих вместе и связанных одним заговором.
Коричневый фургон. Служба безопасности Эшеров.
- Мистер Меридит... привез мне... эту видеокассету. Смотри на меня, черт подери! - скомандовал Уолен.
Рикс заставил себя прямо посмотреть на отца и едва не задохнулся от ужаса. С момента, когда Рикс видел его в последний раз, Уолен разлагался с ужасающей быстротой. Его голова изменила форму, а лоб и виски раздулись под каким-то жутким внутренним давлением. Серая кожа лица лопнула и напоминала составную картинку-головоломку. Глаза Уолена скрывались в глубоких черных отверстиях и в них не было ни жизни, ни света.
- За тобой все время следили... с момента твоего приезда. Я знал, что в конце концов ты покажешь свое настоящее лицо. - _П_р_е_д_а_т_е_л_ь_, прошептал он. - Ты ничтожный, презренный предатель! Ты не достоин носить имя Эшера, и я... клянусь, я увижу как тебя словно собаку... вышвырнут из Эшерленда! Ты не получишь ни единого гроша! Возвращайся обратно в Атланту и найди там себе новую шлюшку... чтобы она содержала тебя, пока ты и ее не доведешь до самоубийства!
Рикс начал было отступать под натиском злых отцовских слов, но упоминание о Сандре остановило его. Его лицо исказилось. В его сознание из времен юности хлынули воспоминания о сотнях не сведенных счетов. Его охватил горький гнев, и он снова приблизился к кровати отца.
- Позволь мне кое-что тебе сказать, старик, - сказал он нормальным голосом, и Уолен застонал. - Я собираюсь написать историю этой семьи. М_о_е_й _с_е_м_ь_и_. Неважно, сколько это займет времени. Я собираюсь писать ее, пока не закончу. Это будет хорошая книга, папа, я это тебе обещаю. Люди захотят ее прочесть.
- Ты... дурачок... - выдохнул Уолен, зажимая уши.
- Из документов внизу я почерпнул много деталей, проливающих свет на нашу семейку, - продолжал Рикс. - Например, как Синтия Эшер убила своего первого мужа. И как Шанн Эшер сошла с ума, написав музыку, которая заставляла людей убивать себя. Лудлоу, запертый перед смертью в своей Тихой Комнате, был безумен и бредил бурями. И к тому же есть еще Эрик, Калигула рода Эшеров. Я обязательно напишу о Дне Независимости, когда Эрик стрелял по горе Бриатоп, и о сделке, по условиям которой он купил Нору Сент-Клер как племенную кобылу. Как насчет этого, папа? Хочешь, я посвящу эту книгу тебе?
Внезапно, со стоном, от которого волосы на голове Рикса встали дыбом, Уолен поднялся на кровати. В призрачном свете телеэкрана его лицо было застывшей маской ненависти. Во рту блестели желтые кривые зубы. В руке старика блеснула черная трость, которой он резко ударил Рикса по ключице. Следующий удар пришелся Риксу по плечу рядом с синяком, оставленным кочергой Уилера Дунстана, и Рикс вскрикнул. Когда Уолен взмахнул тростью в третий раз, Рикс перехватил ее и вырвал из его руки. Холодный разряд энергии прошел по его руке.