Тайгрэ подошел к кровати. Синтия уловила резкий запах его одеколона и мятный аромат бриллиантина, старые знакомые ароматы, которые, к ее ужасу, заставили ее сердце забиться быстрее. Под простыней она, как бы обороняясь, подтянула колени к груди.
- Ты скучала по мне, не так ли? - спросил он. - Да. Я могу это сказать. Я всегда умел читать по твоим глазам. Поэтому мы так хорошо и сработались. Ты развлекала посетителей своими историями и смехом, а затем на их головы обрушивалась кара Божья. Я ни разу не промахнулся своим молотком, не так ли? Но они легко умирали, Синди. Тебе не надо бояться адского пламени.
Ребенок начал плакать, и Синтия крепче прижала Лудлоу к себе.
- Это было много лет назад. Я теперь уже не та женщина.
- Конечно, нет. Сколько миллионов ты унаследовала от Кордвейлера? Десять? Двадцать? Я должен сказать, что твои речные суда комфортабельны. Свои лучшие партии в покер я сыграл на "Речной луне". - Улыбка медленно стала гаснуть на его лице, и на ее место пришла злобная ухмылка. Его пальцы бегали по кожаному хлысту для верховой езды. - Ты ни разу не ответила на мои письма. У меня стало появляться такое чувство, будто ты больше не хочешь меня видеть. В конце концов, я представил тебя Кордвейлеру... или ты позабыла? Расскажи мне хотя бы, как ты это сделала. Крысиный яд в пироге? Или мышьяк в кофе?
Она кисло посмотрела на него. У ее груди надрывался Лудлоу.
- Неважно, - сказал он. - Как бы это ни было сделано, следы ты замела хорошо. Что приводит меня к следующему вопросу: когда ты собираешься убить Арама Эшера?
- Убирайся, - прошептала она. - Убирайся отсюда, пока я не вызвала полицию!
- Ты вызовешь полицию? Не думаю. Глубоко внутри мы все те же. Но молоток - это не твой стиль. Твой стиль - это скользкие слова и влажные поцелуи. Я устал ждать то, что мне причитается, Синди. - Он нетерпеливо кивнул в сторону младенца. - Он голоден. Почему ты не вытащишь сиську и не накормишь его?
Она не ответила. Тайгрэ облокотился на угол кровати.
- Я пришел, чтобы меня тоже накормили. Ты должна в первый день каждого месяца в гостиной отеля "Крокет" в Эшвилле передавать Эндрю Джексону конверт с десятью тысячами долларов.
- Ты сошел с ума! У меня нет таких денег!
- Нет? - Тайгрэ залез в свой карман. Быстрым движением руки он наполнил воздух блестящими серебряными монетами. Монеты рассыпались по кровати, упали Синтии на лицо, в колыбель младенца и застучали по полу. Она вздрогнула. - У меня их целая коробка. Десять тысяч долларов, каждый месяц. Я даже покажу, каким я могу быть терпимым: в этот месяц я ожидаю лишь пять тысяч долларов. _И_ ту великолепную трость, с которой ходит твой муж.
- Эта вещь передается из поколения в поколение! Он даже спит с ней! Невозможно будет...
- Заткнись, - мягко сказал Тайгрэ. - Я хочу эту трость. Я влюбился в нее вчера на вокзале. Укради ее у него. Мне все равно как. Затрахай его до потери сознания, у тебя всегда были к этому способности. - Он злобно уставился на плачущего младенца. - Неужели ты не можешь заткнуть ему рот?
- Я не хочу, чтобы меня шантажировали, - протестующе заявила Синтия. - Ты не понимаешь, с кем ты говоришь! Ты говоришь с Синтией Кордвейлер-Эшер! Мой муж меня любит, и я тоже его люблю. Он не будет слушать твои гадости!
Тайгрэ наклонился вперед, и в его золотистых глазах блеснула едва сдерживаемая животная ярость.
- Ты забыла, что я знаю, где закопаны тела. Очень вероятно, что чикагская полиция захочет узнать, кто ты такая на самом деле. Арам Эшер умный человек. Он выкинет тебя к черту, если хотя бы подумает... проклятие! - Он внезапно метнулся вперед к колыбели и вырвал плачущего ребенка из рук Синтии. Она протянула руки к ребенку, но Тайгрэ быстро отступил назад и рассмеялся. Он провел рукой вокруг шеи Лудлоу.
- Маленький ублюдок-сосунок, - прошипел он с дикими от ярости глазами. Синтия раньше уже видела его в таком состоянии и сейчас не смела даже пикнуть. - Если бы ты был мой, я бы свернул тебе шею и выкинул бы в это чертово окно! Давай, продолжай звать мамочку! _З_о_в_и_!
- Отдай его мне. - Она отчаянно старалась сохранить спокойствие. Ее голос сорвался, а руки, когда она протянула их за младенцем, дрожали.
Тайгрэ придвинул свое ухмыляющееся лицо вплотную к младенцу.
- После того, как я уйду, ты долго будешь помнить меня, не так ли? Это хорошо. Мне нравиться оставлять о себе память. - Держа ребенка над вытянутыми руками Синтии, он кинул его, как куль с бельем. Когда она поймала младенца, Тайгрэ протянул руку и разорвал ее ночную рубашку. На пол полетели пуговицы. Грудь Синтии была обнажена. Она прижала к себе ребенка, и он начал сосать.
- Миссис Эшер? - позвала Райтеос из-за закрытой двери. - С вами все в порядке, мэм?
Тайгрэ коснулся ее щеки хлыст.
- Да, - сказала она шепотом. Затем громче: - Да! Я... со мной все в порядке. Мистер Тайгрэ сейчас уходит.
- Ты запомнила, что я сказал? Пять тысяч долларов и трость. Со следующего раза десять тысяч долларов в месяц. - Он провел хлыстом по ее щеке. - У тебя прекрасный цвет лица. Ты всегда была просто прелесть. Может, ты сама посетишь меня в отеле "Крокет"?
- Уходи! - прошипела она.
- Я жду твоего первого платежа, - сказал он, направляясь к двери. Остановившись, он улыбнулся, изящно поклонился и вышел из комнаты.
Синтия быстро отложила Лудлоу и начала собирать монеты. Она торопливо запихала их в наволочку, чтобы позже от них избавиться.
Спустя неделю из гостиной исчезла трость Арама. Все слуги сновали по Лоджии в поисках ее. Синтия предположила, что ее украл и продал кто-то из прислугу. Уволив половину персонала, безутешный Арам проводил долгие часы, запершись в своей комнате. Синтия ушла в себя и большую часть времени проводила с малышом, который спал за ее кроватью в отделанной мехом колыбели.
Менее чем через три месяца крик Синтии посреди ночи заставил Арама выбежать из своей спальни в коридор. Влетев в ее комнату, он обнаружил, что она душит их сына. В свете лампы лицо Лудлоу было синим, а его маленькое тело корчилось. Он вырвал его у Синтии, но она закричала: "Он задыхается!", и Арам понял, что в горле ребенка что-то застряло.