– Подумайте об этом, – прошептал Эдвин и переключил внимание на Рейвен.
В его глазах блеснула холодная темная сила колдуна, сила, которая едва не кинула ее на колени. Она поняла, что он никогда не выпустит ее из Лоджии живой.
– Маятник, – сказал Эдвин, слабо улыбнувшись. Он направил луч света прямо на Рейвен, пригвоздив ее, как насекомое. – Его построил Лудлоу Эшер, когда был молодым. То, что он пережил во время Чикагского пожара поселило в нем глубокое уважение к силе звука. Взрывы, визг огненных шаров, дрожание земли, когда рушились здания, – все это оставило глубокий след в его сознании. Лудлоу испытал Маятник лишь однажды – в ноябре 1893 года.
– Землетрясение на горе Бриатоп, – сказала Рейвен. – Эта штука…
– Создает вибрацию, которая вызывает землетрясение, да, – продолжил Эдвин, словно гордый отец. – В процессе испытания на крыше Лоджии были помещены электрические усилители, которые направляли вибрацию в сторону горы. Лудлоу был потрясен результатами. Он хотел разобрать Маятник, но мой дед убедил его этого не делать. Потенциал Маятника как военного оружия, мисс Дунстан, превосходит потенциал атомной бомбы.
– Военное… оружие? – спросила пораженная Рейвен. – Лудлоу построил это для «Эшер армаментс»?
– Лендлорд признал это полезным. Лендлорд приложил руку к созданию большей части оружия, которое нами производится. Планы сообщаются мне, а я передаю их Эшерам. – Эдвин осветил фонарем круг с камертонами. – Маятник – это звуковое оружие, мисс Дунстан. Тут сложная физическая теория, но в действительности основные положения просты: движение маятника создает в воздухе возмущение, которое воздействует на камертоны. Те, в свою очередь, формируют чистый тон, который, в зависимости от длины волны и интенсивности вибраций, может причинять сильную физическую боль, разбивать стекла, дробить камни и вызывать землетрясения. То, что вы испытали несколько минут назад, всего лишь незначительная часть силы Маятника. Если бы Лудлоу не остановил тогда механизмы, Бриатоп был бы стерт с лица земли.
– Он направил луч света в дальний угол залы, где с рычагов свисали тяжелые цепи. – Они контролируют противовесы. Как я уже говорил, гром иногда приводит Маятник в движение. Последние годы Лудлоу жил в страхе перед грозами, потому что знал, каков потенциал Маятника. Вы видите, что он сделал за многие годы с полом и стенами. Иногда звуки Маятника выбивают окна в Гейтхаузе и сотрясают весь дом. К сожалению, с этим ничего нельзя поделать.
– Для чего он предназначен? Создавать землетрясения еще большего масштаба? – Голос Рейвен дрожал, но она смело смотрела в глаза Эдвину Бодейну.
– Это прототип, – сказал он. – Всего лишь один из многих экспериментов Лудлоу со звуком. Он пытался заставить сестру помочь ему разработать комбинацию нот для звукового оружия, но она отказалась покинуть монастырь, и он сделал это самостоятельно. Это просто занятная вещь, антиквариат. Сейчас «Эшер армаментс» работает над миниатюризацией Маятника. Представьте его величиной с коробку из-под сигар или транзистор. Его можно будет спрятать рядом с ядерным заводом противника и запустить с помощью пульта дистанционного управления. Его можно будет легко провозить через границы и прятать в городах неприятеля. Чем дольше звучит тон, тем сильнее он становится и тем сильнее становится вибрация. – Эдвин мрачно улыбнулся. – Целые города могут быть превращены в щебень – без радиации ядерного оружия. Запусти Маятник рядом с линией разлома породы – и кто знает, что может произойти? Лудлоу предполагал, что Рейвен если вибрациям Маятника позволить удвоиться и затем еще раз удвоиться, можно расколоть самое землю.
Если Маятник действительно способен делать то, что говорит этот человек, а причин сомневаться у нее не было, значит «Эшер армаментс» может создать самое страшное оружие в истории человечества.
– Если это просто занятная вещь, – сказала она, – почему вы ее не отключите?
– О, я не могу этого сделать, мисс Дунстан, – вежливо ответил Эдвин.
– Если чужаки когда-либо снова приведут на Бриатоп ищеек, они смогут найти гараж и туннель, который я использую. Может потребоваться еще одно землетрясение, чтобы снова преподать им урок уважения, не так ли?
– Вы… используете?.. – прошептала Рейвен.
– У нас есть другое место, – сказал ей Эдвин. – Это немного дальше по коридору. Вы оба пойдете с нами, не так ли? – Он повел фонарем.
Нью слышал Эдвина словно издали и большую часть того, что он говорил, не понимал. Он все мечтал об Эшерленде и в своем воображении гулял по великолепным комнатам Лоджии, и все, что он видел, было его. Абсолютно все. Он мог бы жить в Лоджии, если бы захотел. Все, что от него требовалось – это использовать магию.
Он был нужен здесь, в Эшерленде. Они хотели, чтобы он стал главой этого дома.
– Мастер Ньюлан? – тихо сказал Эдвин. – Вы можете оставить здесь посох старика. Он больше вам не понадобится.
Пальцы Нью стали разжиматься, посох начал выскальзывать на пол.
– дасттебевсе…
Голос Эдвина был мягким и убаюкивающим.
– Оставьте это здесь, ладно?
Нет, подумал Нью. Не сдавайся! Он вспомнил, что говорили о Лоджии его мать и Король Горы. Она коварная, обманчивая. Она может его уничтожить. Но внезапно ему показалось, что они ошибались, они были испуганы и хотели удержать его на Бриатопе. Его чувства были в смятении – что было правдой, а что – ложью? Он нужен здесь, здесь он может иметь все. Мягкий голос Эдвина Бодейна и его улыбка обещали ему все. Все, что от него требовалось
– это использовать магию. Не отпускай посох, кричал его внутренний голос. Но глаза Эдвина Бодейна не отрывались от него и Нью почувствовал железную власть его силы – холодной силы, холодной, как ночной мороз, как ветры Бриатопа. Она поглотила Нью, и его рука разжалась.
Посох упал на пол залы.
Ловушка, слабо подумал Нью. У меня все еще есть ловушка, и я должен ее держать.
Эдвин пристально смотрел на него, его голова склонилась набок, и он слегка нахмурился. Он посветил фонариком на посох, а затем снова в лицо Нью.
Нью понял, что не может, не должен думать о ловушке. Если человек в кепи поймет…
Он позволил образам Лоджии и Эшерленда целиком захватить его сознание. Эшерленд будет его домом…
– Нам надо идти, – сказал Эдвин, внимательно наблюдая за лицом Нью.
В коридоре Рейвен кинулась прочь, но пантера блокировала пути к бегству.
– Нет, – прошептал Эдвин. Желание бежать вытекло из Рейвен, как вода из пробитого ведра. – Ну, давайте не будем капризничать. – Она уронила фонарь на пол. Эдвин дотронулся до ее руки холодными пальцами, и она вздрогнула, но без сопротивления позволила вести себя по коридору.
Эдвин остановился перед закрытой дощатой дверью и направил луч своего фонаря Риксу в лицо. Зрачки Рикса сузились, но лицо оставалось серым и безжизненным.
– Мы пройдем сейчас через эту дверь. Ты однажды здесь был, когда заблудился и бродил по Лоджии. Лендлорд испытывал тебя тогда, Рикс. Пытался узнать, сколько ты сможешь выдержать, не сломавшись. Бун и Кэт сломались, каждый на свой манер. Они оказались неподходящими, и от них пришлось избавиться. Но ты выжил. – Эдвин потрепал Рикса по плечу. – Теперь мы войдем. Ты меня слышишь?
– Да, сэр, – сказал Рикс. Он был маленьким мальчиком, и ему снился плохой сон про пантер и маятники, про громкие звуки, которые причиняют боль. Но Эдвин был здесь. Эдвин его любил и заботился о нем.
Эдвин положил руку на дверную ручку, обычную дверную ручку, поблекшую от многих прикосновений, и открыл дверь.