– Что за чертовщина? – вслух сказала Рейвен, приблизившись к маятнику. Она посветила фонарем вверх и вниз. То, что она увидела, показалось ей похожим на внутренности огромных напольных часов. Она подошла ближе и протянула руку, чтобы прикоснуться к чашечке маятника.
– Не делайте этого, мисс Дунстан.
Они обернулись на звук этого голоса. В дверях залы стоял с фонарем в руках Эдвин Бодейн. На его кепи и длинном черном дождевике блестели капельки дождя. Свет его фонаря перешел от Рейвен к Нью, и он слабо улыбнулся. У него были острые скулы и темные большие мешки под глазами.
– Добро пожаловать в Лоджию, мастер Ньюлан.
– Вы… тот самый человек, которого я видел во сне! – догадался Нью.
– Кучер!
– Если бы вы тогда пришли в Лоджию, и один, вы бы избавили от этого мисс Дунстан. Это дело между вами и лендлордом, а не… – Когда луч его фонаря высветил сучковатый посох, который Нью держал в руке, он нахмурился. – Это его, не так ли? Он дал это вам?
Нью кивнул.
Внезапно на лице Эдвина появилась злобная усмешка. В его глазах плясала радость, и Рейвен внутренне задрожала. Она никогда не видела такой неудержимой жадной злости на человеческом лице.
– Хорошо, – возбужденно сказал. – Это хорошо. Значит… старик мертв, не так ли? Раз он отдал тебе посох, он должен быть мертв.
– Он умер, – ответил Нью.
– И он передал посох тебе. Великолепно!
Он боится, подумал Нью. Он притворяется, что не боится, но посох его пугает. Почему, гадал он. Потому, что он может сделать с ним то же, что и с Жадным Желудком?
Гулкий раскат грома, словно издевательский смех, проник сквозь стены. Эдвин направил луч фонаря на механизмы маятника.
– О, этот раскат сотряс дом, – сказал он с без всякой заинтересованности. – Мисс Дунстан, вы хотели узнать, что делает эта машина. Вы сейчас это узнаете. На вашем месте я бы от нее отошел.
Рычаги над ее головой начали щелкать и скрипеть.
Рейвен отступила назад, и, когда маятник начал медленно пришел в движение, ее сердце забилось от страха.
Он раскачивался взад и вперед. Механизмы щелкали громче, и амплитуда колебаний нарастала. Когда чашечка проходила прямо над камертонами, Рейвен слышала, как воздух наполняется свистом.
– Послушайте, как он поет! – сказал Эдвин.
От камертонов исходила какофония низких душераздирающих звуков, которые, слившись вместе, превратились в тот звук, что они слышали в туннеле и на лестнице. Звук равномерно нарастал. Он приобрел физическую силу, которая оттолкнула Рейвен назад, скрутила ее и бросила на колени. Она слышала, как позади Нью вскрикнул от боли, когда звук достиг его. Весь пол вибрировал, камни стен терлись друг о друга. В воздухе закружилась пыль, которая мгновенно запорошила Рейвен глаза. Она едва могла дышать в этом помещении, которое внезапно превратилось в комнату ужаса.
Амплитуда колебаний маятника стала уменьшаться. Стон камертонов стал тише, и, когда маятник остановился, пыль начала оседать.
– От грома он иногда срабатывает, – весело сказал Эдвин, освещая фонарем пыльную машину. Рейвен, задыхаясь, стояла на коленях. Нью медленно поводил головой из стороны в сторону, чтобы избавиться от черных точек, которые плясали у него перед глазами. Эдвин был, казалось, обрадован этой демонстрацией. На его кепи и дождевике осела пыль, и он аккуратно стряхнул ее. – Или, скорее, – поправился он, – его включает вибрация стен при ударе грома. Маятник так точно сбалансирован, что малейшая вибрация Лоджии может привести его в движение. Я знаю все его капризы, – гордо сказал он. – Разве он не прекрасен?
Для какой бы цели ни предназначался маятник, но Рейвен никогда раньше, даже во время аварии, не испытывала такой мучительной боли. Она посмотрела на Эдвина и увидела темные провалы его глазниц. Ухмылка управляющего была злобной и холодной. Какие бы злые силы ни таились в Лоджии, Эдвин Бодейн был их частью.
– Я думала, что вы помогаете моему отцу! – сказала она. – Я думала, вы хотели помочь ему написать книгу!
– Да, я предложил ему свои услуги. Но лишь для того, чтобы контролировать этот проект. Рукописи нет, мисс Дунстан. О, вначале она была. К тому времени, как я до него добрался, он уже кое-что написал. Он верит, что каждый день он спускается в кабинет и понемногу пишет. Он верит, что видит написанное на экране, а еще он верит, что самое главное – никому это не показывать. Но книги нет, потому что мы с лендлордом не хотим, чтобы она была.
– Лендлорд? Вы имеете в виду… Уолена Эшера?
– Уолен Эшер. – Эдвин повторил это имя с полнейшим пренебрежением. – Нет. Я имею в виду настоящего лендлорда. Того, который давным-давно призвал сюда Хадсона Эшера. Уолен Эшер был всего лишь смотрителем, причем плохим смотрителем. Ему не хватало воображения. Сами видите, как он запустил Лоджию. Но все это теперь в прошлом. – Эдвин протянул руку и подтащил поближе к себе Рикса Эшера. – Уолен Эшер умер. Да здравствует его наследник.
– Рикс! – Она увидела, что его глаза мертвы, уголки рта вяло опущены, а лица пепельно-серое. В правой руке Рикса была зажата черная трость. Он не ответил Рейвен, и Эдвин ввел его в залу, как сомнамбулу. За его спиной у входа стояла на страже черная пантера.
– Что вы с ним сделали? – спросила Рейвен, с трудом поднявшись на ноги.
– Я отключил его. Но он в полном порядке. Или, точнее, он будет в полном порядке. О, он слышит то, что мы говорим, и знает, где мы находимся, но это не играет роли. Ничего не играет роли, кроме того что я здесь и я буду его защищать. Правильно, Рикс?
Рот Рикса растянулся, из горла вырвалось тихое страшное сипение.
– Говори, – приказал Эдвин.
– Да, сэр, – ответил Рикс голосом маленького ребенка.
Нью узнал этот пустой взгляд. Он видел его у своей матери, когда заставлял ее помочь ему поднять Короля Горы в кузов грузовика, когда заставил ее сложить руки на коленях и когда заставил ее замолчать в фокстонской клинике. Этот высокий худой человек был таким же, как он, и таким же, как Король Горы. Они трое были связаны магией.
– Вы… такой же, как я, не так ли? – спросил он.
– Да. Семья Бодейнов служила лендлорду на протяжении многих поколений. Задолго до того, как здесь поселились Эшеры, мы были частью одной колонии, которая жила на горе Бриатоп.
– И, когда она была разрушена, – сказал Нью, – Бодейны убежали.
– О, – Эдвин, впечатленный, кивнул. – Вы знаете о моей семье столько же, сколько я знаю о вашей. Но раньше ваша семья, когда мы делили один город, была частью моей. Лендлорд наблюдает за тобой – точно так же, как он наблюдал за твоим отцом и дедом. Лендлорд создал зверя, чтобы тот был его глазами и ушами.
Нью взглянул на пантеру. Жадный Желудок злобно наблюдал за ним, абсолютно неподвижно стоя у входа в залу.
– Король Горы сопротивлялся нам до конца, не так ли? – Взгляд Эдвина упал на посох, который держал Нью. – Твоему отцу не доставало силы воли, чтобы быть полезным лендлорду. Но вы, мастер Ньюлан, вы отвечаете нашим требованиям. Вы пришли домой, не так ли?
– Пришел домой?
– Лендлорд хочет всего лишь полюбить вас, – мягко сказал Эдвин, но его взгляд оставался темным и опасным. – Он хочет простить вам измену. Он бы простил твоего отца. Он даже простил бы старика, если бы тот пришел сюда просить прощения. Все, что от вас требуется – это использовать свою магию для него. И он даст вам все.
– дасттебевсе…
Нью чувствовал, что в его сознании копаются, как в ржавом замке. Он не мог заставить себя отвести глаза от наэлектризованного взгляда Эдвина. Все, подумал Нью и увидел великолепную панораму Эшерленда, которая, как ковер, развернулась в его сознании. Покатые холмы, зеленые леса, прекрасный мир великолепных лошадей, машин и богатство, которое он даже не мог себе вообразить. Ему больше никогда не надо будет возвращаться в хибару на Бриатопе, где ветер свищет сквозь щели в окнах и с крыши течет дождь. Он будет иметь все, что предлагает Эшерленд, если только использует свою магию.