— Великолепно, — горько сказал Дунстан. — Вы сожалеете, а моя жена мертва, дочь получила тяжелые физические и моральные увечья, я изуродован, а Уолен Эшер отсиделся за стеной из адвокатов, которые говорили, что я был пьян, когда мы столкнулись. Он вернулся домой, в Лоджию, а я был вынужден бороться из последних сил, чтобы моя газета выжила. Я увидел, как работает ум Эшеров, — бери что пожелаешь, когда хочешь, а на последствия наплевать. С этого момента мне захотелось узнать о них как можно больше. Я намерен завершить эту книгу независимо от того, что ваша семья против меня предпримет, и тогда, слава богу, люди узнают правду: мораль у вас, Эшеров, находится в зачаточном состоянии, а совести и вовсе нет. Вы продали души за всемогущий доллар.
Рикс хотел было возразить, но передумал. Он осознал, что его присутствие здесь доказывало правоту Дунстана. Он предавал свою семью ради признания и денег, которые могла принести ему книга. Но существует ли выбор? Если он хочет контролировать этот проект, необходимо сперва завоевать доверие Дунстана.
— Так чем я могу вам помочь? — спокойно спросил он.
Собеседник молча смотрел на него, пытаясь принять решение.
— Хорошо, — сдался он в конце концов. — Если действительно хотите помочь, у вас будет шанс. Я уже сказал, мне нужны ответы на некоторые вопросы. Как Ладлоу вернул трость? Каким образом и когда умерла Синтия? Что случилось с Шанн? — В глазах Дунстана блестел лед. — Ладлоу был гением с фотографической памятью. Я читал, он где-то в Лоджии оборудовал мастерскую для своих изобретений. Что они собой представляют? Есть еще один вопрос, более объемный и, вероятно, самый главный.
— Какой?
Дунстан слегка улыбнулся, и в этом чувствовалась какая-то надменность.
— Найдите сначала ответы на эти вопросы. Тогда мы побеседуем о дальнейшем.
— И вы покажете рукопись?
— Возможно, — сказал Дунстан.
Рикс кивнул и встал. Сейчас ему следует играть по правилам Дунстана.
— Я вернусь, — пообещал он и пошел к двери.
— Рикс, — окликнул Дунстан. — Будьте осторожны. Вы не знаете Уолена так, как я.
Рикс вышел из дома и направился к машине. В небе собирались тучи.
Глава 28
Возвращаясь от Дунстана, Рикс проехал мимо Гейтхауза и направился прямиком в Лоджию. Он не торопился домой, где все выключатели закрыты клейкой лентой. Вечером в библиотеке ему придется работать при свечах. Запах от Уолена стал сильнее. Он протекал в комнату Рикса из-за угла, просачивался под дверь и проникал в шкаф с одеждой. За завтраком, когда Рикс передал матери и сестре, чего хочет Уолен, Маргарет застыла как изваяние, не донеся вилку до рта. Она медленно моргнула, опустила вилку и посмотрела на сына через стол так, будто тот сошел с ума.
Кэт тоже была потрясена.
— Ты хочешь сказать, что мы должны жить в темноте?
— Так он сказал. Мы, конечно, можем пользоваться свечами. У нас здесь достаточно канделябров, чтобы осветить кафедральный собор.
— Ни одной электрической лампочки? — спросила Маргарет тихим напряженным голосом. Рикса встревожил тусклый блеск в ее глазах. — Ни единой?
— Мне очень жаль, но отец запретил включать свет и любые электроприборы, за исключением кухни.
— Да, — пробормотала она. — Да, конечно. А иначе как бы мы ели?
— Я удивлен, что папа не позвал тебя, чтобы донести до нас эту новость, — сказал Рикс Кэт. — Не думал, что он так сильно мне доверяет.
Кэт выдавила улыбку.
— Это потому, что отец знает, как сильно я ненавижу темноту, — нервно сказала она. — Мне даже спать приходится при свете. Это глупо, я знаю, но… темнота меня пугает. Как будто… смерть подступает ко мне или что-то похожее.
— Брось, все не так страшно. Мы зажжем свечи и будем ходить по дому, как в фильмах Винсента Прайса.
— Знала, что ты скажешь нечто в этом роде! — огрызнулась Маргарет. — Мы в ужасном положении, а ты отпускаешь плоские шуточки! — Она повысила голос, и в нем появились визгливые нотки. — Твой отец болен, а ты все остришь! В семье кризис, а тебе лишь бы посмеяться! Когда обнаружил свою жену мертвой в ванне, тебе тоже было весело?
Рикс едва удержался, чтобы не запустить тарелкой в стену. Он заставил себя доесть и поспешил выйти из комнаты.
Увидев трубы и громоотводы Лоджии, он непроизвольно сбросил скорость. Доехав до моста, затормозил и остался сидеть в машине, не выключая мотор. Лежавшая впереди брусчатка хранила следы копыт, колес экипажей и автомобильных шин, накопившиеся за добрую сотню лет. Черная вода озера была слегка подернута рябью, а на каменистых отмелях утки щипали тростник.