Мистер Тайсон, пожилой джентльмен в цилиндре, который завел в баре разговор с Ладлоу, представил его остальным игрокам. Ладлоу назвался Томом Уайеттом, понимая, что пожилой джентльмен, вероятно, ищет овцу, которую можно остричь, а фамилия Эшер может быть ему знакома. Ладлоу часто прибегал к такой предосторожности.
Ладлоу кивнул по очереди каждому из них: лысому мужчине крепкого сложения, который носил кричащий бриллиантовый перстень и назвался Николлсом — с двумя «л», кофейно-смуглому человеку по имени Чэнс — у него была козлиная бородка, а правый глаз прикрывала коричневая бархатная повязка, и худому негру, который назвался Брезреном.
В одну из его широких ноздрей была продета булавка с рубином. Ладлоу налили стакан виски, предложили отличную гаванскую сигару, и игра пошла.
«Голубая луна», качаясь, тащилась по неспокойной реке.
Все скрипело и стонало так, будто она вот-вот развалится. Карточный стол был усыпан купюрами в пятьдесят и сто долларов, а развешанные в каюте керосиновые лампы ярко горели в клубах сигарного дыма. Ладлоу рассчитывал быстро проиграть некоторую сумму и оставшуюся часть длинного путешествия в Сент-Луис провести в баре. Так что, выиграв менее чем за час почти пять тысяч долларов, он был изрядно удивлен.
Тайсон налил ему еще виски и похвалил за умелую игру.
Но Ладлоу не делал ничего особенно ловкого. Фактически большая часть выигрыша ему удалась, когда партнеры пасовали.
Николлс, с умелыми интонациями бывшего актера, неожиданно предложил удвоить ставки.
— Я знаю, что над моей глупой головой тяготеет рок, — сказал он с тонкой усмешкой, — но, возможно, удача изменит этому молодому человеку.
— Я в этом не так уверен, мистер Николлс, — ответил Тайсон. — Наш мистер Уайетт довольно проницателен. Что скажете, мистер Уайетт? Вы согласны?
Ладлоу знал, что в такой ситуации следует брать деньги и бежать. Все смотрели на него. Повисла напряженная тишина. Ладлоу решил поиграть.
— Я согласен, — сказал он.
К его удивлению, он продолжал выигрывать без всяких видимых усилий. Быстрый ум Ладлоу вычислил шансы сторон. Не нужно было быть гением, чтобы понять: его готовят к крупному проигрышу. Действовали партнеры медленно и осторожно. Для начала Брезрен сорвал крупный куш, который состоял в основном из денег Ладлоу. Затем Ладлоу стал выигрывать лишь один кон из четырех, а его гора фишек быстро таяла. Но всякий раз, когда казалось, что Ладлоу может бросить карты и встать из-за стола, ему позволяли сорвать приличный куш. С ним забавлялись, он это знал, и все они должны были быть заодно, чтобы так разыграть спектакль.
Возможно, Тайсон выбрал его из-за хорошей одежды, или из-за бриллиантовой булавки, или из-за толстой пачки денег, которую он доставал, расплачиваясь в баре. Хотя игроки, казалось, были невинно сосредоточены на собственных картах, создавалось впечатление, что они наверняка знали, что за карты на руках у Ладлоу, и в соответствии с этим делали ставки.
Ладлоу был озадачен: как им это удается?
Он перестал пить виски, которое ему настойчиво предлагал Тайсон, и изо всех сил сосредоточился на картах. Ладлоу поставил последнюю тысячу долларов из своего выигрыша, когда его пальцы нащупали в левом нижнем углу короля пик три малюсенькие, едва выступающие точечки. Другие карты также имели различные комбинации точек на том же самом месте. Ладлоу понял: такой крап не под силу заметить пьяному, который убежден, что к нему снова вернется удача. Карты были помечены, казалось, случайными наборами мелких точек. Этот запутанный код ясно говорил сдающему, какая у кого карта. Ладлоу внутренне улыбнулся стоявшей перед ним двойной задаче: расшифровать этот код и взять под контроль колоду.
— Ну, — сказал он, добавив невнятности в голос, когда проиграл еще четыреста долларов. — Я думаю, с меня достаточно, джентльмены. — Он стал подниматься.
Тайсон схватил его за руку.
— Еще один кон, мистер Уайетт. Я чувствую, что вам сегодня везет.
Ладлоу выиграл следующий кон и еще один. Затем пошла полоса серьезных неудач. Его выигрыш кончился, и он играл уже на собственные деньги. Контроль за колодой переходил по кругу стола, а выигрыш Чэнса рос.
На протяжении следующего часа, пока «Голубая луна» боролась с течением, а по крыше барабанил проливной дождь, мозг Ладлоу, сидевшего с непроницаемым лицом, работал как машина… Будто заправский математик, он подсчитывал шансы, а его пальцы поглаживали карты, запоминая каждую комбинацию точек и соответствующую ей карту. Он более часто стал сбрасывать карты, сохраняя свои деньги, потом краем глаза поймал быстрый взгляд Чэнса, брошенный на Тайсона, и удача вернулась к нему в виде крупного выигрыша, воодушевляя делать безрассудные ставки в следующей партии.