В свете факелов блестели разнообразные ножи, которые висели над длинным столом.
В другом конце комнаты стояло что-то похожее на ванну на колесах. Над ней на опускающейся с потолка цепи висело нечто, покрытое длинным черным саваном. На других таких же цепях висели крюки с заостренными концами.
В углу комнаты стоял большой прямоугольный металлический ящик с ручной пилой на нем.
Маленький мальчик подошел к коллекции ножей. Их было десять, от тонкого, как льдинка, до кривого ножа-пилы. Рядом со столом было точильное колесо. Ножи, очень острые, выглядели ухоженными. Маленький мальчик подумал, что они из мясной лавки. Поверхность стола была покрыта засохшими багровыми пятнами. На нем лежал рулон оберточной бумаги и моток бечевки.
Мальчик подошел к металлической ванне. В ней была темно-красная жидкость. Это цвет одного из самых любимых платьев его матери. Жидкость пахла как старые центы с головами индейцев в его «сокровищнице».
Но в жидкости плавали клочки волос. «Кто-то стригся, — подумал он. — С кого-то сняли скальп».
Он посмотрел вверх, на покрытый черным саваном предмет, висевший прямо над ванной. Края савана находились всего в дюйме над его головой. Мальчик поднял руку и прикоснулся. На ощупь ткань была сырой и слегка жирной. Он осторожно потянул, но саван не поддавался. Движение руки заставило висящий предмет закачаться на цепи. Что-то капнуло в металлическую ванну.
«Не надо трогать, — подумал он. — Не надо!»
Но тут же схватился обеими руками за край савана и резко дернул вниз.
Саван порвался и упал.
— Я знал, что ты начинаешь вспоминать, — тихо сказал Эдвин, стоя в дверях позади Рикса. Тот смотрел пустым взглядом в темноту комнаты, но кровь в его висках застучала сильнее. — Когда ты рассказал мне по телефону замысел «Бедлама», я понял, что воспоминания возвращаются. Должно быть, что-то их вызвало. Что — я не знаю. Но когда ты упомянул про скелеты, висящие в подземелье придуманного тобой дома, я понял: ты вспоминаешь то, что нашел в этой комнате, когда был маленьким. Вчера я убедился в этом, когда ты сказал о скелете, который постоянно стоит у тебя перед глазами. И о том, что ты принял за серебряную дверную ручку…
Рикс испустил тихий мучительный стон.
Он вспомнил, как черный саван порвался и упал на пол.
Над головой Рикса, как маятник, качался скелет. На нем еще сохранились прилипшие к костям кусочки мышц. Вместо глаз — красные дыры с запекшейся кровью и тканями.
В спину был воткнут крюк, а рот широко раскрыт. Скелет был примерно с Рикса величиной.
Он отступил и медленно опустился на колени, а мрачный образ смерти продолжал раскачиваться взад-вперед. Рикс повалился на бок и притянул колени к груди. Глаза у него запали, он невидящим взором смотрел перед собой.
— Я нашел тебя здесь, — сказал Эдвин. — Велел встать и взял тебя на руки. Заставил тебя забыть то, что ты здесь увидел, и вывел из Лоджии. Я не хотел, Рикс, чтобы ты это нашел. Пытался отыскать тебя, прежде чем это случится. Здесь было тело мальчика, которое я принес в тот день, когда вы с Буном пришли сюда играть. У меня не было времени подготовить его как следует.
У Рикса внезапным холодом свело конечности. Он знал, где находится и кто рядом с ним, но не мог сосредоточиться ни на чем, кроме тихого, убаюкивающего голоса Эдвина. Образы метеорами проносились в его сознании: скелетик в ухе таксиста, пластмассовый скелет, который Бун повесил в дверях Тихой комнаты, волосы Сандры, плавающие в кровавой ванне. Он вспомнил, что случилось здесь, вспомнил Эдвина, вспомнил, как маленькая рука потянулась к серебряной пуговице с выгравированной на ней мордой ревущего льва и накрыла ее…
— Позже, — продолжал Эдвин, — я обнаружил, что потерял пуговицу со своей куртки. Я нашел ее в шкатулке с твоими сокровищами в тот день, когда вернул обратно к тебе в комнату старую мебель из Лоджии. Ты, должно быть, открутил пуговицу, и твое сознание сосредоточилось на ней, чтобы забыть увиденное. Ведь ты сегодня ее искал? Я полагаю, дурацкая шутка Буна в отеле «Де Пейзер» помогла тебе вспомнить еще больше.
Он схватил Рикса за руку и ввел в комнату. Ошеломленный Нью последовал за ними. Пантера шагнула вперед, принудив Рэйвен войти.
Чиркнула спичка. Эдвин один за другим зажигал пропитанные маслом факелы на стенах. Его тень выросла. Оранжевый свет запрыгал по комнате, засверкал на кончиках крюков, которые на цепях свисали с потолка, отразился от набора ножей, висевших над испачканным кровью столом, высветил металлическую ванну и металлический ящик в углу. Когда света стало больше, Рэйвен взглянула в лицо Нью. Его зеленые глаза ярко блестели, и он пристально смотрел прямо вперед. Она боялась, что мальчик уже потерян.