После смерти Уолена Эшера остались его жена Маргарет Эшер, дочь Кэтрин Эшер и двое сыновей — Бун и Рикс Эшеры.
Рикс Эшер объявлен наследником семейного дела. Пресс-атташе семьи Эшер сообщает, что Бун и Кэтрин Эшеры объявили о предстоящих длительных туристических поездках.
За те часы, в течение которых умирал Уолен Эшер, серия яростных подземных толчков в районе горы Бриатоп стерла с лица земли Лоджию Эшеров, стосорокатрехлетний замок, построенный Хадсоном Эшером. По словам Рикса Эшера, его реконструкция не планируется.
От толчков, которые чувствовались даже в Эшвилле, дрожали стекла в Фокстоне, Тейлорвилле и Рэйнбоу. В клинику Фокстона для лечения повреждений, нанесенных разбитыми стеклами, поступили Невилл С. Уинстон, Бетти Чесли, Элтон Уэйр и Джонни Фабер — все из Фокстона.
Геологи из Северокаролинского университета сильно озадачены землетрясением. Они уже приступили к осмотру района в надежде выяснить природу подземных толчков.
Осенью 1893 года в районе Фокстона и горы Бриатоп уже было землетрясение, вызвавшее значительные разрушения и унесшее жизни двух с лишним десятков обитателей горы.
Коллектив редакции газеты „Фокстонский демократ“ выражает семье Уолена Эшера искренние соболезнования».
Стояла середина января и дул холодный ветер, когда Рэйвен остановила свой «фольксваген» перед закрытыми воротами Эшерленда. Она запахнула пальто и лишь потом опустила стекло и нажала на кнопку переговорного устройства.
— Да? — спросил голос.
— Рэйвен Дунстан. Мистер Эшер ждет меня.
После того как машина проехала, ворота закрылись сами.
У парадной двери Гейтхауза ее встретила молоденькая горничная, которая взяла пальто и провела не в гостиную, где Рэйвен после того ужасного дня бывала несколько раз, а наверх, в коридор, где единственным звуком было тиканье старинных напольных часов. Рэйвен довели до лестницы, поднимавшейся к белой двери с серебряной ручкой.
— Мистер Эшер ждет вас, — сказала горничная, робко посмотрев наверх.
— Благодарю вас.
Рэйвен поднялась к двери и остановилась. В воздухе витал слабый неприятный запах, он напоминал вонь портящегося мяса. Она постучала. Тишина в доме ее нервировала. Рикс не ответил, тогда она открыла дверь и заглянула в комнату.
Он сидел на краю большой кровати, на которой не было ничего, кроме матраса. В комнате отсутствовали окна и какое-либо освещение. Рикс прищурился, когда посмотрел в сторону двери.
— Рэйвен? — спросил он. — Заходите. Дверь можно оставить открытой.
Она вошла в комнату и приблизилась к нему. Запах усилился. Стены были обиты резиной; она знала, что это Тихая комната, о которой ей часто рассказывал Рикс, та самая, где умер Уолен Эшер.
На Риксе был дорогой серый костюм и голубой галстук в полоску, с маленькой алмазной булавкой. Его лицо было изнуренным, как будто он не спал несколько суток. Он встревоженно посмотрел на Рэйвен, и девушка увидела на коленях у Рикса черный скипетр.
— Я пришла, как только смогла вырваться из офиса, — сказала она. — С вами все в порядке?
Он слабо улыбнулся.
— Трудно сказать. Я больше ни в чем не уверен.
— Я тоже, — призналась она. Здесь было холодно, и Рэйвен обняла себя, чтобы согреться. — Папе становится лучше, — сказала она. — Врачи говорят, он пошел на поправку. В последний раз, когда я у него была, он меня узнал.
— Хорошо. Я рад. — Рикс провел рукой по гладкому черному дереву. — Моя мать наконец-то уехала на отдых. Она говорила, что мне нужно побывать на Гавайях.
— Она уже… знает о Буне и Кэтрин?
— Я думаю, Маргарет действительно хочет верить, что Кэт в Италии, а Бун путешествует по Европе. Конечно, она понимает: что-то не так. Если она позволит себе осознать, что они мертвы, то сойдет с ума. Я… благодарен вам, Рэйвен, за статью, которую вы написали. До сих пор не понимаю, почему вы не раскрыли всего, но хочу, чтобы вы знали: я перед вами в огромном долгу.
Девушка понимала, что у нее был шанс, который выпадает один раз в жизни, и она его упустила. Что было главным? Страшила мертв, его род прерван, и дети больше не будут бесследно исчезать. В том, через что она прошла, было много непонятного, и порой все это казалось Рэйвен ужасным сном.
Вот только ее хромота навсегда исчезла, отец лечится в нервной клинике, а Лоджия лежит в руинах. И почему-то противна сама мысль о том, чтобы написать статью, объяснить жителям горы, что на самом деле случалось на протяжении многих лет с их пропадавшими детьми. Когда она читала сообщения о пропаже детей в других газетах, у нее мороз шел по коже. Тираж «Демократа» продолжал расти, а Нью Тарп прекрасно справлялся с работой курьера. Скоро мальчик получит разрешение написать свою первую статью, а пока что он, как все нормальные дети, ходит в школу.