Николай только внешне напоминал тряпичную куклу. На самом деле он не мог двигаться, но всё чувствовал. Ему было страшно и обидно, но он ничего не мог с этим поделать. И только слезы катились из его широко открытых глаз, а в голове с бешеной скоростью крутились мысли: «Господи! Я не хочу!.. Так не должно быть! Я должен это остановить, но как? Я не хочу умирать! Я жить хочу! Заплачу любые деньги, чтобы это прекратить… Господи! Господи! Помоги мне!» Он почувствовал сильную боль, когда ударился лицом об пол, упав со стула, он ощущал спиной и затылком, как это больно и неприятно, когда тебя за ногу волокут по холодному полу, затылком он ощущал каждую напольную плитку. Ох, как бы он хотел в тот момент встать на ноги и избить до полусмерти этого паршивца Атона, который так некстати ворвался в его жизнь и всё испортил. А потом он повалил бы этого говнюка на пол и задушил бы его голыми руками… Но это были всего лишь мысли, которым, как бы Николаю этого ни хотелось, уже не суждено было воплотиться в жизнь. Ему оставалось только смотреть немигающим взором в потолок и чувствовать затылком порог, ступени, асфальт, когда Атон вытаскивал его из ресторана. Пах взорвала резкая боль, когда румтянин наступил ему на промежность. Случайно?
За углом стоял старенький черный пикап, едва различимый в темноте. К нему-то румтянин и поволок Николая. Бросив его у колёс машины, Атон закурил. Глядя на яркий огонек сигареты, он подумал, что неплохо бы взять на Румт пару блоков сигарет, но боялся, что когда снова станет собой, его ожидает участь хомяка. Ведь не зря же русские говорят, что капля никотина убивает лошадь, а хомячка – вообще разрывает. А почему капля никотина не убивает людей? А почему тогда люди курят? Атон не мог в своей голове найти ответ на этот вопрос, но курить ему было приятно. Поэтому он как можно глубже затягивался и с наслаждением выдыхал голубоватый дым, наслаждаясь, быть может, последней в своей жизни сигаретой. Докурив, он щелчком пальца отправил окурок в урну и с легкостью закинул Зверева в кузов пикапа. Двигатель машины гулко заурчал, и пикап помчался в сторону пригорода.