В захудалой гостинице «Спящий единорог» их уже ждали. Хозяину было заплачено наперед, а потому уже полмесяца никаких постояльцев там не принимали. Как только показались покосившиеся ворота двора ночлежки, стража повернула обратно, предоставляя возможность эльфам преодолеть дальнейший путь без их компании. Во дворе вход в гостиницу эльфам преградили два десятка наемников. В их лицах и одежде безошибочно угадывались головорезы — отбросы общества, профессией которых были лишь грабежи и убийства.
— Только один, с грузом и без оружия, — предупредили эльфов, и те не стали возражать.
Отдав собратьям свой лук и клинок, один из них взял в руки мешок и двинулся внутрь. В прихожей его встретили еще четверо наемников и, не говоря ни слова, расступились в стороны. В небольшом закусочном зале, заставленном множеством свечей, гостя встретила сама Джамила.
— Ну, проходи-проходи. Не стоит робеть предо мной, — сказала она и подошла к широкому столу — единственной преграде разъединяющей их в этой комнате. Эльф, не медля, тоже подошел к столу и поставил на него свою ношу.
— Прежде, чем начнем, хочу знать, с кем имею дело, — небрежно молвила арразийка. — Не думаю, что эльфы прислали ко мне рядового парламентера.
— Я не простой стрелок, а ты не королева Алисия, — услышала Джамила поющий женский голос, и увидела перед собой прекрасное лицо девушки, скрытое до этого под капюшоном.
— Могу я знать твое имя? — спросила ее южанка.
— Меня зовут Аманиэль. Думаю, это имя тебе о чем-то говорит, — холодно и безжизненно говорила эльфийка.
— Вполне. Не ожидала, что нас почтит визитом сама правительница Хелиндельсельва.
— Я никем не правлю. Лес и его обитатели свободны и сами проживают свою жизнь.
— Оставим эти вопросы философам. Я — Джамила, и вряд ли тебе скажет что-то мое имя. Не стоит ждать в этой дыре королеву. Просто передай мне дар своего народа и можешь отправляться домой.
На непроницаемом лице Аманиэль мелькнуло подобие усмешки.
— Какие же обещание и гарантии может дать мне человек, не имеющий отношения к власти Арондала?
— Не слишком ли много для вас договоров и обещаний прошлого? — поднялись брови арразийки. — По мне, так вам хватит и приветливых слов. В любом случае ни мне тут вести с тобой слезливые беседы. Пора бы уяснить — прав тот, кто сильнее. И слабому лишь предоставляется возможность продлить свое рабское положение, ползая перед сильным на коленях.
— Иного я и не ожидала услышать от наемника, — улыбнулась эльфийка. — Какое ты имеешь отношение к этому королевству и его народу? Бежать с родины может только тот, кто был там всегда чужим. Но и здесь ты своей не станешь никогда. Не потому, что тебя никто не принимает. Ты сама не принимаешь мир и его ценности. Ты скиталец, вечный, безнадежный.
— Замолчи! — вырвался крик из Джамилы. — Не тебе рассуждать о моей жизни! Давай сюда голову Алларда, а там видно будет, что с тобой сделаем!
Аманиэль толкнула мешок и он легко проскользил по гладкой поверхности стола до арразийки. Та же, небрежно развязав его, немедленно заглянула внутрь, и не спеша извлекла оттуда мужскую голову. Некоторое время она всматривалась в потемневшее трупное лицо, скрытое за густой бородой, и вдруг сверкнув глазами, отбросила голову в сторону.
— Это не он, это не Аллард Уинсон, — медленно, почти по слогам произнесла арразийка, тяжело дыша. Сейчас она была готова не задумываясь изрубить эльфийку на кусочки.
Шум за дверью заставил ее забыть о своей ярости. Джамила замерла под спокойным равнодушным взглядом Аманиэль и отчетливо расслышала звуки борьбы. Дверь распахнулась, на пороге показался испуганный наемник покрытый кровью.
— Хозяйка, там эльфы! Со всех сторон! Их много! — закричал он и тут же, издав протяжный стон, повалился на пол. В его спине торчали две стрелы с полосатым оперением.
Джамила не стала терять слишком много времени на осознание того, что угодила в ловушку.
— Будь ты проклята, — лишь прошипела она эльфийке и незамедлительно бросила в нее свой метательный нож.
Вряд ли кто-то смог бы отклониться от смертоносного полета этого безотказного оружия. Но Аманиэль лишь качнула головой в сторону ровно на столько, чтобы пропустить нож мимо себя. Лезвие печально вонзилось в стену, а Джамила уже бежала по ступеням лестницы на второй этаж. В прихожей тем временем вовсю звенели клинки. Эльфы умело напирали на отчаянно сопротивляющихся наемников.
— Аманиэль! — услышала эльфийка свое имя. Повернувшись, она увидела Вальгира, который незамедлительно бросил ей лук с колчаном стрел. И вот уже легкой, почти невесомой поступью, она бежала по лестнице следом за арразийкой.
В полутьме второго этажа Джамила швырнула еще один нож в свою преследовательницу, но бросок был сделан не глядя, а потому Аманиэль даже не пришлось уклоняться от него. Влетев в спальную комнату и ловко преодолев препятствие из множества кроватей, арразийка с разбега вылетела в окно. Этот путь отступления она изучила заранее, а потому приземлялась сейчас на крышу соседнего дома. Ее поверхность была скользкой, но женщина очень ловко пробежала большую ее часть, после чего скатилась вниз прямиком в телегу с сеном. Дальше перед глазами замелькали однообразные улочки, ставшие для нее за время жизни в Вермилионе почти родными. Слишком ловко южанка умела запутывать следы, и эльфы вряд ли сумели бы разыскать ее теперь.
— Джамила!
Этот голос она бы узнала из тысячи подобных. Голос ее нанимателя, голос Алларда Уинсона.
Она повернулась и увидела, как из тени к ней вышел мужской силуэт. Вот из-под шапки показалось до боли знакомое лицо. И ее рука потянулась к поясу с ножами, а потом вдруг передумала и легла на эфес сабли.
— Догадывалась, что ты выживешь, но не ожидала увидеть тебя сегодня, — небрежно помахивая своим оружием, она двинулась навстречу Алларду.
— А я не ожидал, что ты так легко предашь меня, — сказал он в ответ, вынимая из ножен свой меч. — Выходит, ты мне врала, когда клялась в верности?
— Ошибаешься, я не предала даже после твоей смерти. Всего лишь вымела тот сор, что остался в лице твоих наемников. Да, я убила Ассера. Но, пожалуй, он первый бы всадил тебе нож при случае.
— Это не оправдание твоему поступку.
— Сам виноват, я же предупреждала тебя об опасности, — скривила губы арразийка. — Но ты забыл о наших партнерских отношениях и сломя голову понесся словно мальчишка мериться силами с Уильямом. Ты пренебрег нашими договоренностями, сгинул без следа, а я осталась одна на один с твоими врагами, которые только и ждали возможности поквитаться с брошенными слугами господина. Да, я перешла на сторону твоих недругов, но только затем, чтобы не потерять свои мечты о мести. Ты самоустранился, а значит, никакие прежние разговоры меня ни к чему не обязывали. В конце концов, я всего лишь наемный убийца, лишенный хотя бы капли совести. А с таких спроса нет.
И она стремительно атаковала Алларда, закружила вихрем свою острую саблю, сразу взяла быстрый темп, и ее оппоненту приходилось прилагать избыточное количество усилий, чтобы отбить или уклониться от ударов. Наконец, наступила короткая передышка, позволяющая мужчине скинуть с себя изрядно порезанный плащ. Теперь Аллард первым перешел в наступление. Решительный напор позволил ему отвоевать жизненно важное пространство на этой маленькой улочке и даже прижать Джамилу к стене. Но она играючи вырвалась из этого тупика, распоров ему камзол на левом боку. И вдруг остановилась, опустив саблю.
— Не хочу я тебя убивать, все равно дело канцлера пропащее, — она загнала саблю в ножны и с какой-то обреченностью оперлась спиной о стену.
— Значит, за всем стоял именно он? — Аллард хоть и с недоверием, но все же опустил свой меч. — Я догадывался, но все же не верил в его способность захватить власть.
— Ты боролся с Блейками, боролся с Уильямом, а главный враг был куда ближе, чем ты думал, — выдавила из себя измученную улыбку Джамила. — Впредь будет наука. В тебе недостаточно коварства и подлости, чтобы держать на цепи эту свору бешеных собак. Окружил себя негодяями, а сам настоящим негодяем так и не стал. В любом случае армия Зигфрида разнесет королевство на камешки. И вся эта возня будет уже никому не нужна.