В далекие времена, когда ей, и действительно, готовилось исполниться двадцать шесть лет, капитан Московского уголовного розыска Оксана Бероева практически в течении одного некалендарного года смогла выявить и обезвредить невероятно коварный заговор американского ЦРУ, возвратила в потустороннюю преисподнюю восставшую из ада лихую покойницу, а следом, находясь в составе сборной штатовской группы, организованной на далекой Аляске, вступила в отчаянное противостояние со зловещим инопланетным вторжением. После удачного завершения последнего мероприятия она удостоилась высокого воинского звания генерал-майор, а специально для борьбы со всяческими необъяснимыми поползновениями и страшными, странными сущностями было принято Волевое решение организовать седьмой секретный отдел, всем немногочисленным составом поступивший под полное ее попечение. Далее, находясь уже в новой должности, высокопоставленная сотрудница напрямую участвовала в истреблении жестокого хана Джемуги, подмявшего под себя целый региональный город и создавшего там современное «монгольское иго» – за этот значимый подвиг на ее золотистых погонах добивалось еще по одной золочённой звездочке, заслуженно «упавшей» на каждый из них. Невероятных успехов, не передаваемых никакими человеческими словами, отважная красавица добилась, невзирая на невысокий рост, несильное телосложение; зато она выделялась непревзойденной, великолепной фигурой, отчетливо подчеркнутой правильными, несравненными формами, словно бы списанными с какой-то древне-греческой либо же древне-римской богини; еще в ней обязательно следует выделить уверенную профессиональную хватку, прямую, простодушную натуру и отчаянную, неустрашимую смелость, а заодно обратить внимание на острый, аналитически развитый, ум, мгновенную сообразительность и устойчивую моральную подготовку.
Как уже говорилось, сейчас она шла по длинному коридору, протянувшемуся в одном из расположений суворовского училища, и, непринужденно потряхивая черными, как смоль, волосами, ничем, в соответствии с высоким положением, сейчас не прикрытыми и отличавшимися своеобразной прической (она равномерно подрезалась по всей нижней части, простиравшейся от левой части утонченного, миловидного подбородка и доходившей вплоть до противоположной, опускаясь там немного пониже), выдерживала благородную, прямую осанку. Оставляя продолговатое лицо, выделяющееся нежной и смуглой кожей, постоянно серьезным, властная руководительница периодически «грозно постреливала» придирчивым взглядом, выраженным темно-карими глазами, внешне неустрашимыми, строгими, а в глубине озорными, лукавыми; умело скрывая врожденную игривость за исключительно естественными ресницами, густыми и длинными, при́данным себе выражением она пыталась выглядеть строгой, непримиримой командующей, сейчас же, скорее всего, проверяющей. Увидев по ходу движения пустовавшую, временно не заправленную, кровать, она недовольно наморщила в основном прямой, но на конце чуть вздернутый нос и неприветливо поводила изумительными губами, слегка подкрашенными одноцветной, похожей на коралловую окраску, помадой. Военная молоди́ца, едва ли приблизившаяся к двадцатилетнему возрасту и шедшая сейчас в непосредственной близости, поспешила внести предельную ясность:
– Это постельное место дневальной, – на вытянутой физиономии, книзу сведенной в выразительный подбородок, придававший ей определенное сходство с мужчиной, она состроила виноватую мину и потупила книзу голубые, немного напуганные глаза, – отлучившаяся курсантка заменила меня «на тумбочке», – характерным, солдатским термином дежурная сержант обозвала постовое место, предусмотренное в каждой военной казарме и расположенное, как правило, сразу при входе, – пока я вызвалась Вас проводить… сами же, наверное, понимаете – оставлять расположение без надлежащего присмотра по «нашему» уставу нельзя, – хитроватая девушка немножечко привирала, поскольку спала именно она и как раз таки за ней и бегала расторопная солдатка, когда во входную дверь казармы нежданно-негаданно постучали.
Взглянув на высокою блондинку, закрепившую кудрявые волосы сзади «хвостом» и прикрывшую их обыкновенной солдатской пилоткой, Оксана (ну так, для приличия) наигранно строгим выражением оценила ее внешний сержантский вид, не вызывавший никаких значительных нареканий, за исключением одной расстегнутой пуговицы, находившейся с самого верху, а затем, удовлетворенно кивнув восхитительной головой, отмеченной ровной, исключительно правильной, формой, одновременно и дружелюбно, и властно промолвила: