Немного отвлекаясь, следует уточнить, что в верхних покоях располагались спальные отделения и раздвоенный сантехнический узел (туалет и душевая кабина), а нижнее пространство было занято под приемный зал, пару маленьких кладовых, просторную кухню и незамысловатый котельный отсек, оборудованный под современное отопление жилища, осуществлявшееся с достаточным применением электричества.
Итак, девятилетняя девочка, объятая необъяснимым предчувствием, отчаянно выбегает из детской, пробегает мимо двух дверей, ведущих в уборную и помывочную, минует лестничный пролет, соединяющий нижнюю и верхнюю части, и оказывается перед последней преградой, выполненной из лакированной древесины и отделяющей ее от неминуемого, безоговорочного спасенья (по крайней мере, в чудодейственной силе всемогущих родителей она нисколько не сомневается). Ненадолго остановившись, словно бы в чем-нибудь сомневаясь, напуганная малышка опасливо посмотрела по сторонам, а ничего подозрительного не увидев и еще больше засомневавшись, она уверенно толкнула незапертую дверную створку и решительной походкой шагнула в уединенное место, в добротном строении предназначенное для ночного отдыха взрослых.
– Папа, мама, я сильно боюсь, – обратилась она к невозмутимо дремавшим людям, едва лишь очутилась внутри спального пространства, обозначенного сине-белыми тонами и обставленного как обычная комната, предназначенная для нормального, спокойного отдыха, – мне страшно, – теребила она черноволосого мужчину, отличавшегося тридцатипятилетним возрастом и крепким телосложением; он нехотя приоткрыл большие глаза, карие и чуть грустные, и первым делом взглянул на наручные часы… дочка же не унималась и продолжала пугливо настаивать: – Мне кажется, вот-вот должно случится что-то очень и очень ужасное.
– С чего ты, Машуля, взяла? – разбуженный человек обратился к белокурой красавице и назвал ее по сокращенному имени; не желая будить вторую родительницу, он неторопливо присел на краю двуспальной кровати, поставленной ровно посередине уютного, комфортного помещения. – Вокруг стоит невероятная тишина, на улице не слышно ни одного стороннего звука, даже собаки, странное дело, сегодня не лают – а ты вдруг взяла и чего-то нежданно-негаданно испугалась? Пойдем, я провожу тебя в детскую – обещаю! – проверю, всё ли вблизи нормально, и помогу тебе забыться крепкими, сладкими снами, и беззаботными, и в той же мере спокойными.
Страсть как не хотелось возвращаться в темную комнату, почему-то внезапно ставшую страшной, и оставаться одной, но, делать нечего (со взрослыми не поспоришь!), пришлось безропотно подчиниться. Требовательный лесничий поднялся, выпрямился во весь исполинский, могучий рост и, взяв дочурку за маленькую ладошку и непроизвольно играя развитой мускулатурой, направился из спального помещения прочь, предусмотрительно намереваясь оставить спящую супругу в безмятежности и спокойствии, другими словами, в мирном, ничем не обеспокоенном, одиночестве.
– Папа, постой! – полушепотом проговорила встревоженная малютка, едва они приблизились к выходному проему; она застыла на месте и двумя небольшими ладошками крепко вцепилась в сильную руку непререкаемого, безоговорочного отца. – Ты слышишь: как будто под кроватью у спящей мамы кто-то жутковато шевелится? – Машинально она быстро-быстро переместилась, осмотрительно прячась за мощные ноги и широченную спину.
Невзначай озаботившись, хозяин дома остановился, свел к переносице густые, темные брови, неприветливо сморщился, слегка исказив в основном прямой, но лишь немного выпуклый нос, и, выпятив вперед мясистые губы, скрытые под аккуратно подстриженными усами, стал внимательно вслушиваться. В округе стояла полнейшая тишина – и только из-под их с супругой двуспальной кровати доносилось легкое, едва уловимое, «шебуршание».
– Действительно, Маша, – охваченный необъяснимой тревогой, родитель обратился к ребенку по более привычному имени, – по всей вероятности, ты оказалась права: в нашей с мамой комнате неожиданно, а главное, против нашей с ней воли, кажется, кто-то завелся. Подожди немного: сейчас я возьму карманный фонарик, а затем мы с тобой опустимся под нашу с мамой кровать и непременно посмотрим – установим, кто же на нашу маленькую дочурку нагнал неодолимого страху, по-моему, скорее всего надуманного и полностью беспричинного, – он высвободился из несильного захвата маленьких ручек, оставил девятилетнюю красавицу лихорадочно вздрагивать, а сам прошел к прикроватной тумбочке, достал из нее миниатюрный осветительный приборчик и опустился перед собственным спальным ложем на оба колена.