— Не спорю, Вранглеры очень студенты, стройотрядовцы любят, которые с БАМа возвращаются с лаве, на кармане. Но у меня в связи с этим возник один вопросик. Серж, почём ты их мне сдать хочешь? — задал конкретный вопрос фарцовщик.
— А ты сколько дашь? — спросил я в ответ.
— Палёнка. Двадцать штук. Сдать тебе их надо срочно. Конечно, нужно ещё разок рассмотреть лейблы на каждой шкурке со строчками и клёпками. Но сразу скажу, за такой опт, больше пятидесяти, ну край шестидесяти рублей за штуку товара, не дам — заявил оппонент, явно занизив цену.
— Матвей, не гневи бога, ты же эту джинсу уже сегодня по двести пятьдесят колов начнёшь толкать. Давай, я тебе их по сто сорок сдам. Так, тебе и мне навар достанется.
— Не, за сто сорок точно не возьму. Могу до восьмидесяти подвинуться, да и то, если то, что лежит снизу, такое же как сверху.
— Матвей, чувак, восемьдесят — это тоже несерьёзно. По такой цене нет никакого смысла сдавать джинсу. Я ведь их у своего свояка, крутящего баранку дальнобоем в Совтрансавто, по восемьдесят пять колов за шкурку взял. Сам понимаешь, не могу же я в минус уйти.
— Ну тогда сам возьми и продай поштучно за двести. Думаешь это так легко целыми днями тут тереться, и граждан покупателей к месту приучать. А ещё надо с ОБХСС хорошие отношения иметь и с местными мусорами не ссориться.
Матвей явно блефовал и просто набивал себе цену. Однако я чувствовал, товар его заинтересовал и упускать его он точно не хочет.
— Было бы время, я бы сам в своём институте толкнул по двести, но мне деньги быстро найти надо. Слушай чувачок, если ты не берёшь оптом, хотя бы по сто десять, я пойду и тем барыгам, что у комиссионки товар предложу. Может, они цену получше назначат?
Застегнув сумку, я сделал вид, что намерен уйти, и начал разворачиваться, но Матвей вцепился с мой рукав.
— Ладно. Жди здесь, а я сбегаю и по поводу цены со своим партнёром перетру. Может он согласится до сотни поднять. Только предупреждаю сразу, если у тебя там снизу макулатура, то худо будет.
Раскрыв сумку на всю, я приподнял упаковку, дав увидеть нижнюю. После этого Матвей удовлетворённо кивнул и скрылся за кустами сирени в подворотне. Однако и я стоять на месте не стал. Кто его знает, а вдруг он вернётся с сотрудниками милиции. Ведь я не знаю, чем Матвей сейчас дышит и у кого на крючке висит.
Если это произойдёт, то вместо заработка я получу огромную кучу проблем.
Перейдя дорогу, я добрался до места, где заканчивалась территория спонтанной барахолки, и поставил сумку за парапет. Так, я мог в случае появления сотрудников, просто уйти. Конечно, скидывать товар не хотелось, но лучше так, чем получить срок по статье за фарцовку.
Отсутствовал барыга минут двадцать. Это значило, что где-то рядом у бизнесменов имеется либо снятая квартира, либо стоит машина с товаром. Не обнаружив меня, Матвей начал оглядываться, и в этот момент, я подхватил сумку и пошёл к нему навстречу.
Махнув рукой, он снова нырнул за кусты, а когда я его догнал, стрельнуть сигаретку Мальборо и закурил.
— Короче, так чувачок, если качество устроит моего товарища, то сотню за единицу товара, мы тебе дадим. Больше даже не проси. Если условия подходят, то идём дальше.
— Ну Матвей, без ножа режешь — деланно посетовал я и продолжил идти, дав понять, что я согласен.
Наш путь закончился на задворках одной из пятиэтажек, где около бордюра была припаркована новенькая копейка красного цвета. Увидев нас, из неё, вышли двое и открыли багажник.
Первый высокий и здоровый. На руке грубо набиты блатные перстня. Судя по виду наколки, делали её, скорее всего, на малолетке. Второй коротышка, но с очень серьёзной мордой. И в нём я сразу опознал будущую жертву заказанного Матвеем в девяностых.
— Вытряхивай баул сюда — даже не поздоровавшись, приказал здоровый и указал на открытый багажник, в котором уже лежала упаковка мохеровых шарфов, пара коробок с обувью и сумка со шмотками.
Я не стал кочевряжиться и вытряхнул содержимое сумки, туда, куда сказано. После этого бугай принялся рассматривать каждый лейбл и считать джинсы.
— Девятнадцать штук. Всё вроде фирма. Размеры тоже вроде нормальные — доложил он мелкому, и тот с явной претензией, уставился на меня. — Мне сказали, что будет ровно двадцать штук.
— Двадцатые джинсы на мне. Но я их не продам.
— Хорошо, тогда вот, получи и распишись — сказал мелкий и, выудив из кармана перевязанную резинкой, толстенную пачку с двадцати пятирублёвками и червонцами, начал быстро отсчитывать.