Комбинат почти закрылся и наверняка бы был разорван на куски, но в девяносто шестом группа адекватных акционеров заимела контрольный пакет акций и смогла поставить своего управляющего. Некоего Сидора, приехавшего в Подмосковье из солнечного Магадана. Тогда все местные решили, что авторитетный господин пришёл окончательно раздербанить то, что осталось от градообразующего предприятия, но новый директор повёл себя по-другому.
Первым делом поставил свою охрану, затем выгнал представителей местных братков сначала из правления, а потом и с территории производства. А затем Сидор и вовсе принялся не вывозить ткацкие станки на металлолом, а завозить новое оборудование. Работяги опять начали пахать в три смены и получать зарплату.
Отогнанному от кормушки Подмосковному криминалу, это шибко не понравилось. На нового директора несколько раз покушались. Впрочем, Сидор тоже не был паинькой и отвечал бандюкам той же монетой.
Я, как сотрудник уголовного розыска был в курсе происходящего и, если честно, не особо копал под Сидора, хотя и было за что. Он давал жить работягам, и это тогда меня вполне устраивало. А оприходовать очередной труп, найденный в лесополосе по весне, и определить его в висяки, это обычная милицейская работа в девяностые.
А в 1999 случилось то, после чего меня заметили в главке. По наводке Сидора уголовный розыск смог взять одного авторитета, пытающегося влезть на комбинат. Вместе с ним задержали несколько братков из его бригады. И один из них, совершенно неожиданно, прямо у меня на допросе, проведённом, разумеется, с пристрастием, запел как соловей. Выдав всех своих и даже чужих, он позволил одномоментно закрыть кучу висяков.
После этого меня вызвали в главк. Похвалили и предложили перейти в специально созданный отдел, занимающийся особо важными делами и поимкой серийных убийц.
Как ни странно, это очень не понравилось моему непосредственному начальнику, полковнику Гамалееву. А через два месяца запел уголовный авторитет, и выяснилось, что начальник милиции лично помогал ему разруливать проблемы и копал под руководство комбината.
Сидор узнал о сговоре, состоявшемся у него за спиной, психанул и перестал передавать ежемесячные конверты с наличкой Гамалееву. А потом события завертелись с такой скоростью, что я едва за ними успевал.
Сменившимся настроем Гамалеева воспользовались акционеры, имеющие около трети акций комбината. А дальше дело техники. Подделать документы и купить нужное решение суда в конце девяностых было не особо сложно.
К этому моменту привлекать бандитов к рейдерскому захвату предприятия стало опасно, так что коммерсанты наняли полубандитскую охранную фирму и нашего начальничка милиции.
Правда, ребятки не учли, что работающие на земле менты, не особо стремились рвать жопу за господ, желавших устроить новый передел собственности, со всеми вытекающими кровавыми последствиями. Именно тогда, пойдя наперекор начальству, я сагитировал милиционеров и те отказались идти на штурм проходной и здания управления. Так что нанятая охранная фирма, столкнулась с охраной Сидора в одиночку, и, понеся потери в виде нескольких покалеченных спортсменов, благоразумно отступила.
Гамалеев рвал и метал, но что делать с посмевшими не выполнить устный приказ, местными милиционерами не знал. Уволить всех и остаться с дюжиной прихлебателей, у него таких полномочий не имелось. Правда, и давать заднюю было уже поздно.
В результате он нашёл выход, договорившись со своим хорошим знакомым, командиром батальона ОМОНа. Правда, когда в микрорайон прибыла пара автобусов, наполненных маски-шоу, мне удалось переговорить с одним старым знакомым.
Майор МВД, являлся командиром спецроты ОМОНа, и не зря носил позывной «Ведьмак». Я подробно обрисовал ему ситуацию и ясно дал понять, к чему это всё приведёт, и он меня правильно понял.
Отказаться от выполнять прямого приказа омоновцы не могли, но Ведьмак вывернулся и смог вызвонить знакомую редакторшу программ с первого канала. После этого она оперативно организовала выезд телевизионной группы с целью снять острый репортаж.
В результате кадры готовящегося штурма предприятия попали в прямой эфир. Первыми среагировало омоновское начальство. Приехал некий генерал и в прямом смысле надавал командиру батальона по шее. После этого подразделение отозвали. Позже позвонили из главка и наехали уже на нашего Гамалеева.
Впоследствии тот всё равно смог выкрутиться, переведя все стрелки на омоновцев. Но его авторитет у местных сотрудников настолько упал, что полковнику пришлось переводиться на другое место службы. Мне довелось столкнулись с ним в две тысячи десятом, но это уже совсем другая история.