— Я разное видела... — неопределенно ответила Каманера, вычишая свою плошку. — Ты ведь и про то тоже думал, что это бабушкины сказки. Про то, что делают со мной луны..
Бэзил поперхнулся, отставил прочь опустошенную банку и резко изменил тему разговора:
— Так или иначе, а никаких следов милой крошки — Орри Нолана — мы так и не нашли.
— Откуда ты взял, Бэз, что мы не нашли никаких следов? — пожала плечами Элен. — Разве никто не трогал камень над Странным ключом? Кстати, кому потребовалось менять там камень? Раньше там был совсем другой...
Бэзил только фыркнул.
— Слушай, Элен, — раздраженно начал он. — Конечно, я понимаю, что милые твоему сердцу воспоминания не дают тебе покоя, но, извини меня, то, что за десяток с лишним лет кто-то утащил от лесного родничка один булыжник, а еще кто-то приволок туда другой, не имеет ни малейшего отношения к чертову мальчишке.
— За тем исключением, что он таки добрался до Странной воды, за которой отправился. Во всяком случае, он покопошился вокруг ключа...
— Почему ты думаешь, что копошился именно он?
— Потому что за одну ночь к Странному ключу такого паломничества быть не может. К нему вообще неделями никто не подходит. Лес звеннов — место безлюдное. Это был малек. Больше некому.
В метре ниже, в слабо освещенном фонарем Клавдия подполе, Ким осторожно похлопал себя по карманам, скосил глаза на Алекса и тихо — одними губами — спросил:
— Где?.. Где записка? У вас?
Лицо Алекса изменилось, и он грозно повернулся к Клавдию. У того глаза медленно полезли на лоб.
— Разорви меня собаки! — прошипел он и вцепился обеими руками в свою черную с проседью бороду. — Разорви меня собаки!!! Я, старый осел, забыл ее там наверху — прямо посреди стола!!!
— Ослож...пие! — зашипел Алекс. — Ослож...пие!!! — вот как это называется! Не ожидал я от тебя, Клавдий, такого... А вы-то какого черта ушами хлопали, Агент?!
Ким молчал, прислушиваясь к происходящему наверху. Там происходило именно то, чего он опасался больше всего.
Каманера легко вскочила с лежанки и снова кругом прошлась по хижине — теперь уже совсем в другом темпе, присматриваясь к каждой щелочке и норовя тронуть кончиками ловких пальцев каждую пустяковинку, попадавшуюся ей на глаза.
— А ну-ка, крошка Бэззи, раскрой глаза пошире и посмотри вокруг... — пропела она. — Разве не очевидно, что ночевал малек здесь? Кто, например, позабыл убрать со стола посуду, из которой мы только что ели?
Крошка Бэззи снизошел наконец до того, чтобы, презрительно щурясь, обозреть плохо освещенное помещение. И вдруг, издав звук, больше всего напоминающий кошачий мяв, кинулся к столу и схватил с него белевший на нем листок бумаги.
— Какой, на фиг, малек!!! — заорал он. — Никакой не малек!!! Этот шкет гуляет себе неведомо где!!! Это он! Паршивый стихоплет! Только этот дурак царапает свои вирши на веленевой бумаге, да еще с серебряным обрезом!
— Как?! — воскликнула Элен и молниеносным движением выхватила листок из рук Бэзила. — Бирим?! Здесь был Бирим?
Она впилась глазами в нацарапанные на листке строки.
— А кто же еще? — фыркнул Бэзил. — Прятался наверняка здесь от своего Мастера-Рыжей Бороды... И кропал очередные бездарные вирши...
— Вирши, говоришь?
Каманера так зло сверкнула глазами в сторону партнера, что тот невольно заслонил свою все еще украшенную кляксами биогеля физиономию локтем.
— Бездарные, говоришь?!
Элен грозно надвинулась на Бэзила:
— Будь добр, прочитай, что за вирши нацарапаны на листке из Биримова блокнота! Эти ж детские каракульки наверняка наш шкет наслюнявил. Да ты читай, читай! Вдвоем они здесь с Биримом были! Вдвоем! Понял? И поблагодари бога за то, что мы — первые, кто после них вошел в эту халупу! Сочинение написано на двоечку, но нас с тобой под колокольню подвести могло вполне... Имена хоть и с ошибочками, но названы. Ты представляешь, что было бы, если бы эта писанина попала к кому-то из его взрослых дружков? А их у него, вижу, хватает... Тот Алекс, который доверил звенну денежки... Нолан... Слыхала я про какого-то Нолана-Скрипача... Только это, наверное, не тот Нолан... Тому уж сколько лет должно быть?.. И вот еще Яснов какой-то... Но теперь это даже к лучшему! Потянулась ниточка, потянулась...
В ее голосе звучало радостное возбуждение:
— Агентство какое-то... Вот это — легко вычислимо... И малек наверняка кинется к дяде, которому так доверяет. Или вот он пишет — даст знать... Это хорошо, что он доверяет дяде Яснову... Теперь самое главное, чтобы дядя Яснов доверился нам.
В подполе дядя Яснов скептически почесал нос.
Метром выше почти то же самое проделал и Бэзил Кац.
— Да, это уже кое-что... — признал он.
— Хорошо, что хоть это ты признаешь!
Бэзил потянулся за листком, но Каманера отдернула руку и молниеносным движением извлекла из кармашка на поясе зажигалку и щелкнула ею. Язычок пламени затрепетал перед самым носом Каца.
— Нечего сто раз разглядывать бумажку! У тебя хорошая память, Бэз! А документы и документики вроде этого надо уничтожать сразу. Незамедлительно! Сюда вот прямо сейчас могут нагрянуть взрослые дяди со стволами. Ты лучше займись тем, чтобы комнатенке такой вид придать, словно в ней сроду никто этой ночью и не был.
Пока пламя бесшумно пожирало веленевый листочек, Бэзил суетливо разглаживал лежанки, смахивал со стола крошки и засовывал подальше в углы остатки пластиковых упаковок от чего-то съестного.
— Слушай, — задумчиво произнес он и остановился, словно наткнувшись на невидимую стену. — А ты уверена, что вот эти... Те, кому эта записочка адресована, здесь не побывали?
— Ага!.. — криво усмехнулась Элен. — Побывали, прочитали, бросили и убежали. Полная фигня! Это уж настоящими ослами надо быть, чтобы нам на память готовый след оставить.
— Это точно, — прошептал в подполе Алекс, зло сверля взглядом Клавдия.
— А может, и не фигня, — запальчиво возразил Бэзил этажом выше. — Может, ловушка... Специально подкинули нам ЭДфесок и...
— Не грузи меня, Бэз, — отмахнулась от него Каманера, отдраивая ладони от сажи. — Лучше тарелки засунь куда-нибудь, тарелки эти и банки, а то глаз режут... Да хоть сюда вот — в подпол скинь...
Она кивнула на еле различимый в корявом полу люк.
Клавдий едва успел погасить свой фонарь, прежде чем крышка люка поднялась и он получил первой из тяжелых керамических плошек по темечку. Вторая прошла мимо и грянулась о каменный пол подпола-пещеры. Брызнули осколки. Вслед за плошками в подпол с грохотом полетели банки из-под тушенки и грязные ложки. Крышка захлопнулась, и Бэзил аккуратно накинул массивное кольцо-петлю на крюк, запирающий подпол.
— Ну? — устало осведомился он. — Еще распоряжения будут?
— Будут, — сухо бросила Элен. — Сматываемся!
Скрипнула дверь, и в хижине наступила тишина.
— Ох, блин, как больно! — наконец позволил себе простонать Клавдий, ощупывая быстро растущую на темени шишку. — Не могли просто на полку посуду поставить, кретины! Да еще и заперли нас здесь! Как выбираться будем, мастера. Крюк там у Скрипача вбит что надо. Попались, как мыши в мышеловку!
— А ты разве этого не замечал раньше? — иронически осведомился Алекс. — Все мы мыши. И все мы только и делаем, что расставляем друг для друга мышеловки...
— Завязывай с философией! — зло оборвал его красно-деревщик. — С крышкой что-то делать надо!
— Попробуем тесаком, — предложил Алекс. — Посвети. Клавдий...
— Знаете... — задумчиво пробормотал Ким, следя за потугами Алекса протолкнуть лезвие тесака в щель между крышкой люка и полом хижины. — А ведь мне сначала показалось, что этот Бэз немного туповат... Вечно я ошибаюсь в людях.
— А мне показалось, что либо он влюблен в свою компаньонку, — хмуро бросил Алекс, продолжая курочить крышку, — либо намеревается ее прикончить. Либо и то и другое... Такое тоже бывает. Слишком уж он терпеливо сносил издевательства этой соплячки. По голосу судя, девице только недавно за двадцать перевалило... Из молодых, да ранних...