— В Лесу звеннов? Ох...
Бирим сурово глянул на Орри.
— Элен не может быть настолько беспринципной!.. Значит, тем более она ни при чем тут! Это, безусловно, проклятый музыкантишка! Все они не способны на честные поступки!
Тут Бирим прикусил язык и глянул на Орри виновато и искоса.
— Нет, ты не подумай, что я и про Скрипача так говорю... Мастер Нолан — не музыкантишка. Он — великий музыкант!
Но Орри думал о другом:
— Я еще тогда заметил... Ну, что Каманера про Клятву знает... Она перепугалась. И сначала клясться вроде не хотела... Она же — отсюда. Не из Приюта, я хотел сказать, а из Бэ-Ка. Так? А Бэзил, он чужак. У него даже говор не такой... Так что он и не понимал ни фига, чем клянется...
— Ну что ж! Значит, это точно — он тебя Рыжей Бороде сдал.
Бирим даже повеселел:
— Теперь этот мерзавец нарвется на бо-о-льшие неприятности! Лес измену Клятве не прощает!
Похоже, что он — в отличие от большинства андроидов, которые, как известно, ни в бога, ни в черта не верят, а верят в Законы Великого Айзека — магию Леса все-таки принимал привсерьез. И тут же его веселье сменилось тревогой.
— Только раз они с Элен вместе клялись, Лес, может быть, я ей мстить будет... Нет!.. Теперь мне там надо быть — во что бы то ни стало!
— Вот и мне тоже... — поддакнул Орри. Бирим уставился на него в полном отчаянии и растерянности.
— Все в ажуре?! — зло прошипел пан, обрушиваясь всей своей массой в тяжелое, из местного чугунного дуба сработанное кресло. — Да... Это здесь называется полным ажуром: как только мы сходим с трапа на Приюте, местные спецназовцы берут нас под белы ручки и два часа допрашивают. А потом депортируют назад на планету в вонючем грузопассажирском транспортнике! Прекрасно! Теперь — еще больше ажура — я отправляюсь в «Пирамиду» разбираться со стервецом Чарли и что я вижу тут?
Он воззрился на Рашида так, словно ожидал, что тот вытянет Чарли из кармана, как фокусник кролика из шляпы. Раш, однако, не оправдал его ожиданий.
— Никакого Чарли! — горестно констатировал шеф. — Вместо Чарли в конторе сидит в дрезину бухой Санчо Мурагон и несет такую околесицу, что уши вянут!
— Но все-таки, шеф, только Мельник может объяснить, кто нас заложил и куда подевался Чарли, — позволил себе заметить Рашид. — Он уже прочухался немного. Сейчас я обработаю его немного прохладной водичкой и он у нас запоет по-другому...
— Тащи его сюда! И поскорее!
Пан водрузил на стол перед собой пудовые, поросшие черной шерстью кулаки и замер в позе демонстративного ожидания.
Санчо, побывавший под струей ледяной воды и принужденный проглотить пару чашек крепчайшего кофе, явился пред его светлые очи через считанные минуты.
Раш и Гарри втащили его в кабинет и с размаху бросили на стул, придвинутый к столу напротив разъяренного шефа. Санчо уставился на Волыну медленно трезвеющим взглядом.
— М-мастер... — с некоторым удивлением произнес он. — Ч-что вы тут делаете?
Кулак Волыни грохнул по столу.
— Это ты, понимаешь, ты, пьяная скотина, сейчас расскажешь мне, что ты делал в «Пирамиде» и куда ты дел Чарли Буча!
— Ч-чарли? — еще более поразился Санчо. — Я-я его и не думал никуда девать... В том смысле, что никогда...
Он подумал немного и добавил:
— И сегодня тоже... В том смысле, что вчера... — Он провел языкам по расквашенным губам и сообщил: — Мне твои ребята зря врезали... И еще кофе в глотку залили — горячий, ну что твой кипяток. И без сахару...
Пан тяжело поднялся с кресла и стал медленно огибать стол. Санчо, чуя недоброе, заерзал, пытаясь вместе со стулом, на котором сидел, убраться подальше от надвигающейся опасности.
Волына вдруг резко изменил темп движения и, стремительно подскочив к Санчо, схватил его за грудки. Тот вполне благоразумно не оказал ни малейшего сопротивления. Пока пан тряс его как грушу, Мурагон лишь пучил совершенно невинные глаза и издавал нечленораздельные звуки, призванные эту невинность подтвердить. Волына, отходя от накатившей на него волны слепого бешенства, швырнул свою жертву на стул. Тот, как и вся мебель в кабинете, был сработан на совесть и таки не разлетелся вдребезги.
— Я велел тебе не спускать глаз с клятого сыскаря! — медленно, почти по слогам произнес пан. — Какого же рожна ты оказался в «Пирамиде»?! И какие черти унесли оттуда Чарли-бракодела?
— Его унесли не черти, мастер... — начал наконец выдавать осмысленный текст Мурагон, сумбурно поводя перед собой растопыренными конечностями. — Скорее наоборот... Не в том смысле, мастер, что ангелы на небо живьем взяли, а вовсе как бы даже снова наоборот... Никакие это не ангелы были... И не взяли... В смысле — не унесли...
Как и все, кому приходилось выслушивать речи Санчо больше десяти секунд, пан Волына ощутил легкое помрачение сознания и усомнился в своей способности понять хоть что-то из сказанного. Он приложил руку ко лбу, честно пытаясь понять, нет ли у него жара. Потом снова поднял Санчо над стулом и, медленно наливаясь яростью, по слогам произнес:
— И-ли ты не-мед-лен-но ска-жешь, ку-да дел-ся Чар-ли, или Я ВЫШИБУ ИЗ ТЕБЯ ДУХ ВОН!!!
Санчо икнул и на время потерял дар речи. Секунд пять-шесть он и Волына таращили глаза друг на друга, словно пытаясь вступить в телепатический контакт. Потом пан отпустил Санчо, и тот вновь грохнулся на сиденье стула.
— Так я все это к тому, чтобы вы, мастер, лучше меня поняли, — сдавленным голосом пояснил он. И, переведя дух, снова заговорил — горячо и торопливо, сопровождая свои слова бурной жестикуляцией: — Чарли вовсе не черти унесли, а шлюха увела. Рыжая такая... Хотя если так это повернуть, то и не шлюха вовсе... А просто стерва какая-то. А с другой стороны посмотреть, так, может, она Чарли и вовсе — лучшая подруга...
— По порядку, Санчо! — вступил в разговор Рашид. — По порядку и короче. Будешь мыслью растекаться — по пальцам бить буду! И уши порву!
— Нет, вот уши больше не надо! — подумав, попросил его Мурагон и опасливо потрогал свои органы слуха — пунцовые и разбухшие, как пельмени.
Он повернулся и посмотрел в глаза пану.
— В общем, так... Корешился я с вашим Ясновым, корешился и так на него весь день и ухлопал. Ему за каким-то дьяволом позарез знать надо было, о чем в последнем Предсказании Хакеров говорится...
— Так! — констатировал Волына и переглянулся с Рашидом. — Ну и как — дознался он до этого?
— Да, в общем да. Дознался. В том смысле, что...
— Короче! — приказал Рашид и замахнулся на Санчо рукояткой пистолета.
— Дознался он... Я его с одним типом свел. То есть не с типом, а...
Он покосился на Рашида и осекся, потом торопливо продолжил:
— Одним словом, ознакомили его... Потом — я отследил — он еще заехал в транспортное агентство. Получил билеты. Мне не удалось рассмотреть какие...
— Можешь не волноваться на этот счет, — оборвал его Волына. — Продолжай.
— Ну а потом его снова понесло в офис. И там он, видно, и дрыхнуть лег... В общем, решил я, что на ночь могу от него отклеиться, и подался в «Пирамиду» — на доклад, так сказать. И не моя вина, мастер, что вас я там не застал... А застал я там Чарли, извините, уже нагрузившегося... Ну, так это, я считаю, — грех простительный...
— С кем же он надрался? — полюбопытствовал пан. — И от какой радости?
— Н-ну... — неопределенно протянул Санчо. — Н-ну... Видите ли, мастер, Чарли, как я уже сказал, был порядком навеселе и разговаривал он как-то э-э... невразумительно... Да я и сам его не особо расспрашивал. Потому что ну ни фига понять не мог из того, что он там буровил... Про друга какого-то закадычного... Знаете, мастер, он на вас очень в обиде был. За то, что вы его в долю какую-то не взяли. В деле каком-то. Оттого и надрался. Но не в офисе — этточно... Потому что там в «Пирамиде», в баре, полно выпивки было нетронутой...
Мурагон скорбно задумался. Должно быть, его охватили приятные воспоминания.
— Но вы с Чарли ее-таки тронули, — уточнил Рашид. — Выпивку. В общем полный свинарник в офисе устроили. Дальше, дорогуша. Что было дальше?